Фото: Martynova Anna / Shutterstock.com
Абхазская церковная смута угрожает национальной безопасности не только этой причерноморской республики, но и России
Автор:
Тюренков Михаил
Новый Афон. Один из самых известных курортных городов Абхазии, ещё в советские годы прославившийся открытой для доступа туристов пещерой удивительной красоты. А вместе с тем – место великой православной святыни – Ново-Афонского Симоно-Кананитского монастыря, возведённого монахами русской Свято-Пантелеимоновой обители Святой горы Афон в последней четверти XIX столетия.
До революции Ново-Афонский монастырь, в строительство и благоукрашение которого вложился лично император Александр III, был одним из главных духовных центров Кавказа. Сегодня эта святыня стала символом церковной смуты: противостояния православных христиан и захватившей обитель псевдоправославной националистической секты с претенциозным названием «Священная митрополия Абхазии».
Начавшийся ещё в прошлом десятилетии, этот конфликт существенно обострился в последние недели. Вплоть до того, что 1 июня ситуация в Новом Афоне едва не переросла в массовые волнения и физические столкновения православных и сектантов. Кровопролития избежать удалось, но абхазские власти продолжают дистанцироваться от конфликта, который уже давно является не только религиозным, но и затрагивает политическую жизнь республики.
Предыстория абхазского церковного конфликта
Абхазская церковная смута связана с миной замедленного действия, заложенной в первой половине прошлого века. Так, в 1917 году Грузинская Церковь, столетием ранее лишённая Святейшим Правительствующим Синодом своей многовековой автокефалии, в результате революционных событий попыталось эту автокефалию восстановить. Однако сделала это революционными методами, разорвав общение с Русской Церковью и захватив русские приходы не только на территории самой новообразованной «Грузинской демократической республики», но и на территории оккупированной ей Абхазии.
С установлением советской власти как в Грузии, так и в Абхазии и началом антицерковных гонений, сам этот антиканонический «порядок» не изменился. И только в 1943 году русско-грузинский церковный раскол был исцелён. Но вновь революционными методами: по сталинскому указанию в кратчайшие сроки и при сохранении статус-кво. Все, к тому времени весьма немногочисленные, православные приходы на территории Грузинской ССР (и в том числе вошедшей в её состав Абхазской АССР) стали приходами Грузинской Церкви. Ново-Афонский монастырь на тот момент был закрыт, и о нём никто не вспоминал вплоть до 1990-х годов.
В 1992 году на территории Абхазии вспыхнул ожесточённый конфликт. В отличие от грузинских властей абхазское руководство до последнего не стремилось к выходу из состава СССР, и только после его распада начало политику суверенизации. В Грузии на тот момент шла кровопролитная гражданская война между сторонниками свергнутого президента радикального националиста Звиада Гамсахурдия и новых властей во главе с бывшим советским партийным деятелем Эдуардом Шеварднадзе. На фоне этой войны противоборствующие силы объединились против общего «врага»: объявившей о своём суверенитете Абхазии.
В августе 1992-го на территорию бывшей советской автономии вошли грузинские вооружённые формирования (различной степени законности) с бронетехникой при поддержке авиации. Сухумские пляжи в разгар курортного сезона были обстреляны с воздуха. В итоге столица республики была оставлена абхазскими ополченцами, отступившими на запад – к Новому Афону и Гудауте. Началась война, продолжавшаяся вплоть до сентября 1993 года, когда абхазские ополченцы при помощи добровольцев (в основном, из республик Северного Кавказа) освободили большую часть Абхазии.
Грузинское духовенство, в ходе войны занимавшее отнюдь не миротворческую позицию, но окормлявшее исключительно грузинскую воюющую сторону, опасаясь преследований со стороны абхазов, покинуло Абхазию. Увы, для этого были основания: в ходе боевых действий абхазами был убит грузинский иеромонах Андрей (Курашвили). Сегодня его могила в Команском монастыре святителя Иоанна Златоуста бережно сохраняется абхазским духовенством, однако сама эта трагедия 1993 года навсегда останется одной из чёрных страниц церковной истории рубежа XX – XXI веков.
В итоге на абхазской территории осталось лишь несколько православных клириков. Их возглавил рукоположенный ещё в Грузинской Церкви священник-абхаз Виссарион Аплиаа. В виде канонического исключения Московский Патриархат рукоположил и командировал ему на помощь нескольких молодых абхазов, клириков относительно недалёкой от Абхазии Майкопско-Адыгейской епархии. Разумеется, этому категорически воспротивились в Грузинском Патриархате, однако, осознавая критичность ситуации, не стали накладывать канонических запрещений на отца Виссариона.
На сегодняшний день практически во всех действующих храмах Абхазии (а их уже около 20, за исключением Ново-Афонского монастыря, о котором чуть позже), в качестве Предстоятеля поминается Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл. По сути же Абхазская Церковь уже более четверти века остаётся без архиерейского руководства. По сути, исполняющим обязанности её Первоиерарха с 1993 года остаётся отец Виссарион Аплиаа. И именно против него ещё в прошлом десятилетии была создана псевдоправославная группировка с центром в Новом Афоне и во главе с ранее командированным ему же на помощь клириком Майкопско-Адыгейской епархии, ныне запрещённым в служении иеромонахом Дорофеем (Дбаром).
«Иеромонах нулевого статуса» и его секта
Отец Дорофей, в миру – Дмитрий (Джума) Заурович Дбар, с юных лет проявлял многочисленные таланты: спортсмен и исполнитель народных абхазских танцев, художник и фотограф. Во всём юный Дмитрий Дбар был амбициозен и достигал неплохих результатов. Во всяком случае, именно это утверждает подробнейшая статья о нём в Википедии, очевидно написанная либо самим о. Дорофеем, либо под его чутким руководством.
Переломным этапом в жизни 20-летнего Дмитрия Дбара стало ещё крещение в 1992 году отцом Виссарионом Аплиаа. Сегодня многие упрекают о. Дорофея, что тот в юности сбежал от войны в духовную семинарию. По факту это было именно так, хотя, по свидетельству многих знавших его людей, тогда казалось, что от тщедушного юноши с горящим взором пользы в храме будет куда больше, чем на передовой.
Получив прекрасное образование в Московской духовной семинарии и академии, Дмитрий Дбар в 2001 году принял монашеский постриг и священническое рукоположение в Майкопско-Адыгейской епархии и был командирован в помощь отцу Виссариону в свою родную Абхазию. Однако очень скоро почувствовал себя выше своего былого духовного отца, решив, что именно он достоин епископского сана или, как минимум, права исполнять обязанности абхазского первоиерарха.
Тогда, в начале «нулевых», нарастающий конфликт между отцом Виссарионом и юным иеромонахом Дорофеем удалось погасить. Молодой клирик направился в Грецию, где продолжил обучение. Параллельно, вопреки церковным правилам, самовольно провозгласил себя священнослужителем Элладской Церкви и даже получил в ней сан архимандрита (выше которого уже епископский). Но обучаясь в Греции, отец Дорофей неоднократно приезжал в родную Абхазию, где в 2011 году в стенах Ново-Афонского монастыря создал секту с претенциозным названием «Священная митрополия Абхазии».
В состав этой секты вошли, в основном, националистически настроенные абхазы, большинство из которых никогда не участвовали в церковной жизни, но категорически недовольные активным российским влиянием на жизнь республики. В том числе – церковным. Объективно говоря, это влияние больше мифологично, хотя без российской финансовой поддержки жизнь Абхазии была бы куда мрачнее. С другой стороны, эта помощь создаёт иждивенческие настроения в правящей элите и в итоге приводит к внутриабхазским политическим конфликтам, один из которых развивается в последние месяцы (накануне выборов президента Республики Абхазия, которые должны состояться в августе).
В результате раскольнических действий о. Дорофей был запрещён в служении священоначалием Русской Православной Церкви (клириком которой является до сих пор, хотя и отрицает это). Однако, в нарушение церковных канонов, продолжил «служить», совершая театральные действия, напоминающие богослужения. В то же время каноническое православное духовенство Абхазии, по воле Дбара, уже много лет не может совершать богослужения в захваченном сектантами Ново-Афонском монастыре. Попытки назначить настоятеля обители из числа законных клириков предпринимались не раз, однако каждый раз встречали активное противодействие сектантов из «Священной митрополии Абхазии».
Обострение конфликта и возможные перспективы
На этот раз, начиная с мая 2019 года, отец Виссарион Аплиаа и другие православные священники Абхазии (а их в республике около 20) настроены решительно: вот уже несколько недель они находятся на территории Ново-Афонской обители и совершают богослужения у стен захваченного монастырского собора. Увы, 1 июня кавказский темперамент взял своё, и между православными мирянами и сектантами едва не случилась кровопролитная потасовка.
После этого абхазский президент Рауль Хаджимба встретился с православным духовенством и сектантами из «Священной митрополии Абхазии», однако ситуация не разрешилась. Сектанты во главе с о. Дорофеем собрались на экстренное заседание своего «Совета». На котором один запрещённый клирик и десяток людей, большинство из которых едва ли знают наизусть «Символ веры» (по словам православных абхазов, в эту секту входят даже откровенные атеисты, язычники и мусульмане), приняли откровенно хамское заявление. Потребовав от президента Абхазии и отца Виссариона… подписаться под письмом к Святейшему Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу с настоятельной просьбой снять запрещение с иеромонаха Дорофея (Дбара). Разумеется, без покаяния последнего, абсолютно убеждённого в своей правоте.
По сути, это заявление очень напоминает позапрошлогоднее письмо лжепатриарха Филарета (Денисенко) Святейшему Патриарху Кириллу со столь же настоятельной просьбой снять анафему с украинских раскольников. Впрочем, и сама националистическая секта «Киевский патриархат», ставшая основной автокефалистской ПЦУ (она же СЦУ), весьма близка по своей сути и националистической идеологии со «Священной митрополией Абхазии». Вплоть до того, что в последней за «богослужениями» в качестве Первоиерарха поминают творца украинской лжеавтокефалии Константинопольского патриарха Варфоломея.
Завершая, стоит остановиться ещё на одном очень важном моменте. Ни для кого не секрет, что украинский церковный раскол, а также его автокефалистская псевдолегализация последних месяцев были активно поддержаны (а по некоторым данным, и инспирированы) западными политическими элитами. Очевидно, масштаб Абхазии (даже учитывая немалый доход Ново-Афонского монастыря, складывающийся, в основном, из пожертвований российских туристов) не соизмерим с масштабами Украины. Но отработка антироссийских политических сценариев (как против самого Государства Российского, так и против Русской Православной Церкви) вполне может производиться и на базе этой маленькой причерноморской республики.
Сегодняшняя Абхазия, благодаря своим природно-климатическим ресурсам и мудрому и трудолюбивому народу, в туристическом и, шире, экономическом плане вполне могла бы стать подобием Лазурного берега Франции. В духовном же – самым настоящим кавказским Афоном. Однако непрекращающиеся конфликты не позволяют этого сделать. И пока политические элиты республики не осознали, насколько опасно для Абхазии и абхазского народа наступать на украинские националистические грабли, знаменитым словам декабриста Александра Бестужева-Марлинского (отбывавшего на Кавказе исправительную ссылку за декабристский мятеж), не суждено сбыться:
Дайте Кавказу мир и не ищите земного рая на Евфрате! Он здесь!
Увы, полноценной мирной жизни на благословенной Абхазской земле не было давно. И потому нам, русским православным христианам, сегодня нужно особенно усилить молитвы о мире не только на братской Украине, но и в столь же близкой и родной нам Абхазии.
