Выступление на круглом столе в Петровской академии наук и искусств …
Методология концепции закона «О культуре», которую мы сегодня обсуждаем, основывается на трёх базовых идеях.
Во-первых, это выведение культуры из-под контроля государства. В тексте документа концепции даже отсутствует само понятие «государственная культурная политика». Единственная обязанность государства, которую ему милостиво сохраняют разработчики документа — финансировать творческую деятельность работников культуры. И никакого контроля, никакой ответственности с их стороны перед государством.
Читаем: «По отношению к культуре у государства есть обязанность: создавать благоприятные для культурного развития политические, законодательные и экономические условия. Исходя из этого, закон устанавливает, что органы государственной власти и местного самоуправления, реализующие государственную культурную политику и осуществляющие государственную поддержку культуры, субъектами культурной деятельности не являются». Вот так «субъектом культурной деятельности» государство не является, и нечего ему лезть в сферу культуры, пусть только выделяет деньги и побольше.
Примечательно при этом, что, по мысли создателей документа, «законопроект должен содержать максимально возможное количество норм прямого действия». Т.е. налицо стремление не увязывать закон с другими правовыми нормами, которые будут сдерживать и ограничивать этот либеральнейший закон «О культуре». Ибо нормы прямого действия, по самому смыслу понятия, это — нормы, которые «прямо и исчерпывающе определяют условия их действия, права и обязанности участников, меры юридической ответственности».
Авторы концепции постоянно апеллируют к Конституции РФ, но преимущественно к тем её статьям и положениям, которые говорят о правах и свободах человека и гражданина, о свободе творчества, при этом в тексте подчёркивается, что законы должны соблюдать не только граждане, но и органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица. Мол, если мы протолкнём этот закон, государство должно его только исполнять и ни в коем случае не пытаться изменить или исправить.
Во-вторых, законопроект выводит культуру не только из-под контроля государства, но и из-под контроля общества.
Читаем: «В отличие от многих иных сторон общественной жизни государственный и общественный контроль в культуре связан не столько с выявлением и наказанием лиц, нарушивших закон, сколько с постоянным наблюдением за состоянием сохранности объектов культурного наследия, музейных предметов и музейных коллекций, книжных памятников, за сохранением условий для воспроизводства этнической культуры народов Российской Федерации, а также принятие по результатам этого наблюдения необходимых мер по сохранению объектов». Иными словами, обществу отводится контроль за сохранением памятников истории и культуры, ну и милостиво разрешается малым народам воспроизводить этническую культуру. И ни слова о русском народе, его в концепции попросту нет. Ни слова о контроле общества за нравственным и идейным содержанием того, что будет производить «каста творцов культуры».
В-третьих, в законопроекте даже не упоминается Русская Православная Церковь и другие традиционные конфессии России. Более того, фактически культура противопоставляется Церкви, рассматривается по сути как новая религия, альтернативная традиционным религиям.
Не удивительно, что на парламентских слушаниях, организованных Комитетом по культуре Государственной думы, который возглавляет одна из главных лоббисток нового закона «О культуре» Елена Ямпольская, предложили вывести произведения искусства из-под действия статьи Уголовного кодекса об оскорблении чувств верующих. Согласно концепции законопроекта, «содержание литературных и музыкальных произведений, театральных постановок, произведений изобразительного искусства, визуальных искусств, экспозиции и выставок музеев, произведений киноискусства, демонстрируемых в киноклубах и синематеках, не подлежит квалификации как «публичные действия», предусмотренные частью 1 статьи 148 Уголовного кодекса РФ».
А это именно та статья УК, которая предусматривает ответственность за «публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу и совершенные в целях оскорбления религиозных чувств верующих». Сегодня она предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до одного года и штрафа до 300 тысяч рублей. И мы помним, что в последнее время было много примеров, когда представители «касты творцов культуры» норовили оскорбить православные святыни и символы.
В Церкви эта попытка легализовать кощунство вызвала недоумение. «Мы не поддерживаем положение, согласно которому театральные постановки, художественные произведения должны быть выведены из-под действия статьи 148 УК, потому что, по нашему мнению, это все-таки публичные действия, предназначенные для публичного просмотра, и они однозначно относятся к тем публичным действиям, которые могут оскорбить религиозные чувства верующих. Мы, конечно, будем добиваться, будем вести работу об исключении из законопроекта вот таких норм», — заявила руководитель правового управления Московской Патриархии игумения Ксения (Чернега).
Не удивительно, что представители Русской Православной Церкви не были приглашены в состав рабочей группы, работавшей над концепцией законопроекта о культуре, хотя они и просили, чтобы их включили в её состав.
Составители концепции спекулируют на том, что отвергают стремление их «братьев по разуму» — либералов во власти — отнести культуру (как, впрочем, и образование) к сфере услуг. В частности, в концепции читаем: «Вместе с тем, в последние 25 лет реализуется подход к культуре как отрасли, входящей в т.н. «социальную сферу». Это позволяет приравнивать отдельные виды культурной деятельности и культурное развитие страны в целом к сфере услуг физическим и юридическим лицам. Такой подход не только приводит к неуклонному вытеснению культурной деятельности из сферы ответственности государства в чисто рыночные отношения, но формирует у граждан ложное позиционирование относительно культурных ценностей. Если искусства, образование, воспитание, наука суть услуги, то в этих сферах применим принцип «потребитель всегда прав»». Такие слова льют бальзам на душу благонамеренного гражданина и патриота Отечества. Впрочем, сразу же выясняется, что делается это лишь для того, чтобы … пойти еще дальше по пути либерального погрома традиционной культуры.
Авторы концепции пугают чиновника, — ежели не будет принят их взгляд на культуру, то общество ждёт разгул религиозного радикализма, всевластия деструктивных сект, национализм и протестные акции. Вот что они пишут: «В сфере услуг не может осуществляться сохранение, производство, трансляция и распространение духовных ценностей, а значит человек, особенно молодой, начинает искать духовную и идейную основу вне культуры. Этим объясняется эффективность пропаганды в сети Интернет идей радикального ислама, распространение различных деструктивных сект, вовлечение детей и молодежи в т.н. «группы смерти», националистические организации, провоцирование молодежи на участие в незаконных протестных акциях и т.д.». Получается, что весьма своеобразно понятая постмодернисткая культура защищает общество от исламистов и сектантов. Позвольте, а разве не Русская Православная Церковь и традиционный ислам удовлетворяют духовные и идейные запросы большинства граждан нашей страны, в том числе молодых? Это ведь откровенная спекуляция — попытка представить дело так, что существуют только посмодернисткая культура (а именно такой она представлена в концепции) с одной стороны, и исламизм и сектантство с другой! Это ведь ничто иное как попытка предложить постмодернисткую культуру как новую религию для общества потребления. Ну и чем такой подход отличается от большевизма?!
В ходе обсуждений концепции законопроекта «О культуре» мы видим попытку размывания самого понятия культура. Так на парламентских слушаниях, посвященных концепции Закона, музыкант Сергей Шнуров, входящий ныне по произволению председателя думского Комитета по культуре Е.Ямпольской в состав Общественного совета при Комитете, заявил: «Вы пытаетесь с помощью сети поймать океан, это не получится. Любой блогер, любой человек, у которого есть Твиттер, является производителем культуры. Регламентировать это невозможно, возможно лишь создать благоприятную атмосферу». Здесь исчезает само понятие норма, ни о какой традиционной культуре уже и помыслить невозможно. Отныне, согласно Шнуру, каждый, у кого есть страница в твиттере, — творец культуры. Комментарии излишни.
А чего ожидать, когда создатели концепции культуры, имена которых, кстати, неизвестны, предпринимают попытку на законодательном уровне легализовать так называемое «актуальное искусство» и его творцов, деятельность которых как раз и вызывает в последнее время протесты не только верующих, но и неверующих, но сохраняющих традиционное представление о культуре, граждан. Если законопроект о культуре пройдёт, эти самые «актуальщики» окажутся под защитой закона от протестов добропорядочных граждан.
Вывод. Методология концепции законопроекта абсолютно порочна. Нужна иная методология для создания закона «О культуре», которая поставит культуру на службу интересам общества, интересам государства. Предложенную вниманию общества концепцию и законопроект, который будет составлен на её основе, невозможно улучшить частными изменениями и предложениями. Их нужно отвергнуть и предложить Министерству культуры создать новую рабочую группу для разработки законопроекта, причём, сделать это максимально гласно, чтобы общество знало, кто готовит законопроект. Подлинная культура должна воспитывать, а не служить средством самовыражения неких лиц, которые хотят превратить себя в касту, неподконтрольную ни государству, ни обществу.
Анатолий Дмитриевич Степанов, гл. редактор «Русской народной линии», председатель «Русского Собрания»
РНЛ
