Или даже вредны. В рыночной среде идет оголтелая спекуляция на страхах людей потерять самое ценное: близких, здоровье, жизнь и прочее. Особенно это заметно в области производства и продажи лекарств, среди тысяч наименований, которые нам навязывает реклама, большинство в лучшем случае дублируют друг друга, а в худшем случае откровенно бесполезны или же вредны.
Но когда-то у нас все было не так. В СССР в аптеках не было такой пестроты и навязчивой рекламы бесполезных лекарств и уж не было спекуляции на них. Все было довольно просто и понятно: копеечный аспирин, антигриппин, витаминки, йод, зеленка, презервативы и прочий незамысловатый, но строго необходимый набор лекарств, как правило, своего производства.
Вот что о разнице подходов писала советская пропаганда.
«У нас часто возникают скандалы из-за того, что широко разрекламированные медикаменты оказываются бесполезными или даже вредными.
Случается ли подобное у вас?»
— У нас не было случая, чтобы лекарственный препарат, использующийся в медицинской практике, приходилось снимать с производства из-за того, что у него обнаруживались свойства, способные нанести вред здоровью больного.
Действует жесткая система контроля за производством и применением лекарств; изучению в лабораториях подвергаются даже препараты, хорошо зарекомендовавшие себя в клиниках других стран.
Испытания лекарственных средств проводятся в государственных учреждениях, материально не зависящих от тех, кто их разрабатывал. Все новые средства получают путевку в жизнь лишь после разрешения Министерства здравоохранения СССР. Экспертизу проводит Фармакологический комитет при Управлении по внедрению новых лекарственных средств и медицинской техники. Ни одно лекарство — а над их созданием работают десятки научно-исследовательских институтов разных ведомств — не минует этого органа Министерства здравоохранения.
Пример. В 1965 году в Институте органического синтеза Академии наук Латвии был получен фторафур — новый препарат против рака. В течение двух лет ученые института вместе с физиологами, биохимиками, онкологами, фармакологами изучали его свойства и характер побочных реакций сначала в культуре клеток, а затем на животных. Все данные были представлены в Фармакологический комитет. После его согласия сотрудники Всесоюзного института экспериментальной и клинической онкологии Академии медицинских наук СССР разработали единую методику и схемы применения препарата, показания к лечению.
Результаты лечения ограниченного контингента больных были вновь вынесены на обсуждение Фармакологического комитета, который, вторично оценив достоинства препарата, характер его воздействия на организм человека, рекомендовал внести его в Государственный реестр лекарственных средств.
Сейчас в этом реестре 2,5 тысячи препаратов. Для сравнения: в Испании продается 25 тысяч медикаментов, в Бразилии— 14 тысяч, во Франции — 11 тысяч лекарств местного производства и несколько тысяч импортных.
Мы видим в этом результат не нашей отсталости, а более строгого подхода к новинкам. Централизованная система их внедрения гарантирует интересы пациента, ограждает его от того, о чем говорил известный французский фармаколог Прадаль. По его словам, две трети медикаментов, которые покупают французы, бесполезны, а некоторые даже вредны.
Понимаю, что сейчас грачами и воронами взовьются антисоветчики с типичными рассказами про то, как они не могли найти в СССР какое-то там супер-пупер лекарство, что все нужно было доставать и прочее. Охотно верю им и сочувствую, однако факты нам важнее и они говорят, что самых необходимых и нужных лекарств в СССР выпускалось больше, чем сейчас. Например, антибиотиков:
1. Антибиотики, 2- витамины.
Всяких новомодных и бесполезных лекарств, призванных опустошать ваши кошельки сейчас, конечно же значительно больше. Но лечат они или калечат хорошо видно по росту заболеваемости в стране с 1990 года:
В общем, не все то лекарство, что в красивой яркой упаковке по цене многократно превышающей себестоимость.
