Фото: FreshStock / Shutterstock.com
Настоятель подворья Русской Православной Церкви в Белграде, протоиерей Виталий Тарасьев в эксклюзивном интервью Царьграду рассказал о современной жизни Сербской Церкви, её отношении к Церкви Русской и сохранении памяти о дореволюционной России
Автор:
Тюренков Михаил
С протоиереем Виталием Тарасьевым, внуком русских беженцев, оказавшихся в Белграде в результате революционных потрясений и гражданской войны 1917-1922 годов, мы встретились в Свято-Троицком храме белградского подворья Русской Православной Церкви, чьим настоятелем отец Виталий является вот уже почти четверть века. До этого настоятелем был его отец, протоиерей Василий, а до него, с 1950 по 1974 год, — дед, протоиерей Виталий.
Сохраняя преемственность поколений, род Тарасьевых сохранил и память о той старой, дореволюционной России, которую мы, русские люди, давно потеряли. А вместе с тем отец Виталий и его родственники лучше других осознают ту неразрывную духовную связь, которая объединяет русских и сербов, православные славянские народы, немало пострадавшие в трагическом XX столетии и находящиеся под постоянным внешним давлением и сегодня, в веке XXI.
Об этом и многом другом мы и побеседовали с отцом Виталием на солее Свято-Троицкого храма, в считанных метрах от могилы легендарного белого генерала, барона Петра Врангеля, погребённого в Сербской земле в стенах именно этой русской святыни.
Косовский фронт Православного мира
Царьград: Отец Виталий, ровно 20 лет назад ваш храм серьёзно пострадал в ходе натовской бомбёжки. Расскажите, пожалуйста, об этом трагическом событии.
Протоиерей Виталий Тарасьев: Да, это было в 1999 году в рамках бомбардировки Югославии альянсом НАТО. Всего в 60 метрах от алтарной стены нашего храма находится главный телевизионный центр Сербии, который в ночь с 22 на 23 апреля разбомбили американцы, в результате чего и наш храм был сильно повреждён: все окна были выбиты, 27 пробоин на крыше, от ударной волны пострадали и стены храма.
Ц.: В результате тех событий, 20 июня 1999 года, югославские войска были вынуждены покинуть Косово и Метохию. К чему привела эта вынужденная капитуляция?
Отец Виталий: Перемирие подписали, но мир не наступил. Сербы были вынуждены массово покинуть Косово и Метохию (а это колыбель Сербского Православия!), но надо помнить, что сам этот процесс начался не 20 лет назад, а гораздо раньше. Ещё в 1946 году, когда в Югославии утвердилась коммунистическая власть, принявшая закон, согласно которому сербам, в ходе войны вынужденным покинуть оккупированное Албанией Косово, запрещалось возвращение в родные места. Но давление продолжалось и после войны, и к началу 1990-х многие сербы уже покинули родные дома, а в 1990-е годы этот процесс только усилился при поддержке Запада.
Вообще, этот процесс — это реализация старой задумки англосаксов о подконтрольной им «Великой Албании», один из элементов геополитической «Большой игры», начатой уже очень давно. И это касается не только Косова и Метохии: значительная часть территории той же Северной Македонии сегодня находится под контролем албанцев, как и три общины Сербии — Прешево, Медведжа и Буяновац, на которые албанцы также активно претендуют. В итоге прорисовывается тот самый проект «Великой Албании», который не позволяет России и Китаю распространить своё влияние на Балканах.
Ц.: Известно, что некоторые современные сербские политики уже были готовы на размен территориями с албанцами. Их остановила Сербская Церковь?
Отец Виталий: Именно так: Архиерейский Собор Сербской Православной Церкви чётко высказался за целостность Сербии и недопустимость никаких территориальных разграничений. В толковании соборных решений на официальном сайте Сербской Православной Церкви написано прямо: ту землю, которую мы отдадим, вернуть уже будет невозможно, оккупация же всегда бывает временной.
Ц.: А какова вообще сегодня ситуация на косовской территории? Совершаются ли богослужения в многочисленных православных святынях, храмах и монастырях, на этой оккупированной территории?
Отец Виталий: Богослужения, конечно, совершаются. Там существует живая Православная Церковь, хотя сербы, конечно, малочисленны. Существуют живые монастыри с насельниками и насельницами, и народ по воскресным дням ходит в свои сельские храмы. В 2004 году, как известно, в Косове был самый настоящий разгром святынь. Но здесь мы видим самую настоящую шизофрению западных стран: с одной стороны, именно они способствовали этому разгрому, а с другой — спустя несколько лет через ЮНЕСКО и другие международные фонды начали восстановление древних святынь.
Ц.: Даже косовские албанские власти кичатся тем, будто что-то восстановили?
Отец Виталий: Здесь-то как раз понятно. Они это делают ради того, чтобы все восстановленные ими святыни Сербской Православной Церкви переименовать в «косовские святыни», что, по их мнению, даёт им право на «национализацию» этих храмов и монастырей, чтобы отобрать их у Церкви в пользу их лжегосударства.
Сербская Церковь — Твердыня Православия
Ц.: Отец Виталий, несомненно, для Русской Церкви очень важна чёткая каноническая позиция Патриарха Сербского Иринея и всех сербских архиереев по украинскому церковному вопросу. А насколько вообще в Сербии осознают важность происходящего?
Отец Виталий: Епископат Сербской Православной Церкви прекрасно понимает, что происходит на Украине. Во-первых, потому что немало личных контактов. Во-вторых, сербы на своей канонической территории тоже проходят нелёгкие испытания. Это и многолетний раскол в Северной Македонии, который начался ещё при коммунистах, и раскол в Черногории (так называемая «Черногорская православная церковь» имеет непосредственные связи с «Киевским патриархатом» — прим. Царьград). Все они сформированы на основе националистической ненависти к сербскому народу и Сербской Православной Церкви, точно так же как расколы на Украине — на основе ненависти к русским и Русской Православной Церкви.
Ц.: Но какова цель этих псевдоправославных раскольнических проектов? Только ли раскол православных народов и ослабление их Церквей?
Отец Виталий: Всё это также связано с процессом униатизации. В истории уже были примеры, как отколотые части одного народа уходили в унию, и эти униаты всегда были более агрессивными к православным, чем сами римо-католики. Именно такой процесс сейчас происходит и на Украине, и в Черногории, и в Северной Македонии. И, конечно, это поддерживается со стороны США и других западных стран и материально, и политически: в сербах видят этаких «маленьких русских человечков» на Балканах.
Ц.: А какую поддержку сейчас ждут в Сербии от России? Не в 1999-м, когда мы так и не смогли передать сербам комплексы С-300, чтобы защитить в том числе и русский Свято-Троицкий храм, в котором мы сейчас находимся, но именно сейчас.
Отец Виталий: Слава Богу, сейчас у нас на Руси другое положение, другой президент и другое мировоззрение, нежели в 1999 году. Россия показала, что умеет защищать свои национальные интересы, в том числе в Сирии. Сербам хотелось бы, чтобы она продемонстрировала это и в отношении их страны, где свыше 90% населения — православные христиане. И я с этим полностью согласен, поскольку, с одной стороны, мы и единокровные, и единоверные народы, а с другой — это полностью в интересах России. К слову, Балканы и Ближний Восток — это и духовно, и геополитически во многом взаимосвязанные регионы.
Сербы — русские на Балканах
Ц.: Но нет ли сейчас в Сербии социальной апатии, связанной с тем, что сегодняшние власти, несмотря на патриотическую риторику, углубляют процесс «евроинтеграции», который заключается не в повышении жизненного уровня населения, но в ежегодном проведении «гей-парадов»?
Отец Виталий: Если смотреть на мир глазами церковного человека, то мы видим, что в реальности очень многое можно сделать даже в, казалось бы, безвыходной ситуации. Напомню, русский народ и Русская Церковь начали своё возрождение в 1988 году, в год 1000-летия Крещения Руси. Также и сербский народ и Сербская Церковь — в 1985 году, когда югославское государство вернуло Церкви участок в Белграде с 12-метровыми стенами Храма Святого Саввы на месте, где по преданию в XVI веке турки сожгли его мощи.
Тогда, в мае 1985-го, приснопамятный Патриарх Сербский Герман совершил на этом месте Божественную литургию при стечении нескольких сотен тысяч молящихся. Мой покойный отец, протоиерей Василий, тогда был среди служащих священников, я тоже был там. И это было началом. Очевидно, что процесс возрождения не может быть очень быстрым, должно смениться три-четыре поколения. В учебнике истории 100-150 лет — это пол-абзаца, в личном же плане — это большой срок.
Поэтому то, что происходит сегодня, меня не удивляет. Всё это — части длительной духовной борьбы между Богом и диаволом. При этом Сербская Церковь, которой, правда, не всегда дают свободно выходить в общественное пространство, имеет свою твёрдую каноническую позицию в отношении тех же так называемых «европейских ценностей», противоречащих христианским, евангельским ценностям. И народ это слышит.
Свято-Троицкий храм в Белграде: связь поколений
Ц.: Очевидно, для возрождения наших православных народов важно обращение к духовному опыту предыдущих поколений. Здесь, в стенах русского Свято-Троицкого храма, возведённого белыми эмигрантами, традиции старой, дореволюционной России сохранялись и после революционной трагедии 1917 года. А сохраняется ли эта память сегодня?
Отец Виталий: Да, между двумя войнами (Первой и Второй мировыми — прим. Царьград) здесь, в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев, а с 1929 года — Королевстве Югославия, во всех городах существовали русские православные общины. И везде не просто сохранялась, но развивалась церковная жизнь. В августе 1944 года, когда стало ясно, что югославские территории от фашистов будет освобождать Красная армия, многие русские эмигранты покинули эти земли. Ведь одно дело — освобождение от фашистов, а другое — списки НКВД, которые реально существовали, и о которых уже было известно.
В итоге наши Свято-Троицкий храм и Иверская часовня на Новом кладбище Белграда по договорённости Сербской и Русской Церквей были переданы Московскому Патриархату и получили статус Подворья Русской Православной Церкви в Белграде. К сожалению, до 1985 года отношение в титовской Югославии к русским было очень сложным, а потому многие потомки русских эмигрантов отошли от нашей церковной общины.
И только с конца 1980-х — начала 1990-х годов она начала возрождаться. Сначала это были потомки беженцев, потом к ним присоединились семьи российских дипломатов, русские предприниматели, имеющие бизнес в Сербии, представители смешанных браков, наконец, сотрудники представительств различных российских компаний в Сербии. Поэтому, конечно, община нашего храма сегодня сильно отличается от той, что была в 1920-е — 1930-е годы, но память о тех временах в нашем приходе, конечно, сохраняется.
