Много написано об упущенных возможностях Антанты в целом и России в частности в годы Первой мировой войны, в том числе с точки зрения стратегических решений. Мы же попробуем хотя бы в самых общих чертах взглянуть на итоги стратегии государства, обладавшего наиболее качественной армией в годы Первой мировой войны, государства, готовившегося и желавшего начала этой войны. Попробуем наметить контуры ответа на вопрос о том, как после удивительного цикла побед, после почти четырех с половиной лет небывалого напряжения всех сил, геройства и самоотвержения всего народа Германия подписала ужасный для нее Версальский мир.
Германия и ее противники
В годы Первой мировой войны Германии и возглавляемому ей блоку пришлось воевать с огромным количеством противников. Но и на ее стороне были крупные козыри. Единодушный порыв всего народа, сплотившегося под знаменами кайзера, великолепные вооруженные силы и мощная промышленность дали в руки германского командования козыри необычайной силы.
Важнейшим благоприятным обстоятельством для Германии стала возможность действовать по внутренним операционным линиям, попытавшись разгромить своих противников по очереди. Ведь враги Германии лишь последовательно разворачивали свои силы.
Франция, поддержанная на Западном фронте лишь несколькими британскими дивизиями и остатками бельгийской армии, была вынуждена выдержать первый страшный натиск. Россия раскачивалась постепенно, сдерживаемая огромными расстояниями и необходимостью предварительно покончить с Австрией, бросившей на Русский фронт свои главные силы. Лишь на четвертый месяц войны (к моменту Лодзинской операции) русские контингенты, сосредоточенные на германском секторе Восточного фронта, стали представлять для Германии реальную опасность. Англии в реальности потребовалось три года – как для широкомасштабной организации своих контингентов на Французском фронте, так и для их полноценной боевой закалки. Италия и Румыния втянулись в войну с большим опозданием, столкнувшись с обкатанными в боях войсками Германского блока — и играли скорее печальную роль на полях сражений. Америка, втянувшись в войну «к шапочному разбору», смогла активно поучаствовать лишь в финальной военной кампании, а ее участие едва ли смогло хотя бы наполовину заполнить в рядах союзников брешь, вызванную революционным выходом из войны России.
А ведь в Семилетнюю войну Фридриху Великому пришлось столкнуться, в обстановке дефицита союзников, с еще более сильной коалицией в лице России, Франции, Австрии и Саксонии. Так почему же не развитая в промышленном отношении Пруссия выдержала тяжести той (к слову еще более продолжительной) войны, а великолепное детище Бисмарка было поставлено на колени?
Не кроется ли хотя бы частично ответ на этот вопрос в стратегической плоскости – если говорить о стратегии Фридриха Великого и его последователей в лице Мольтке Младшего – Фалькенгайна – Гинденбурга?
Генерал-полковник Г. фон Мольтке (младший) — с 1906 г. начальник Большого Генерального Штаба, с начала войны и по 14 сентября 1914 г. — начальник Полевого Генерального Штаба.
Генерал пехоты Э. фон Фалькенгайн, с 14 сентября 1914 г. и по 29 августа 1916 г. начальник Полевого Генерального Штаба.
Генерал-фельдмаршал П. фон Гинденбург, с 29 августа 1916 г. и по конец войны — начальник Полевого Генерального штаба
Стратегические просчеты 1914 года. Восточный фронт
Между прочим, среди постановлений Версальского мира особо заслуживает внимания разгон Генерального штаба. Это в общем-то исторически справедливое наказание корпуса талантливых стратегов и тактиков, не оказавшихся, однако, на высоте требований новой, мировой войны, и не выделившего из своего состава полководца, у которого хватило бы характера и умения привести Германию к победе.
Командование было талантливым, возможно оно было всего лишь на сантиметр ниже того роста, который требовался для победы, но этот сантиметр стал смертельным.
Посмотрим же на некоторые из важнейших ошибок германского Верховного командования.
Вполне разумная мысль, выработанная задолго до Первой мировой войны — расправиться с Францией и уже затем принудить к миру Россию, — не нашла в лице германских полководцев 1914 года характера, достаточно стойкого, чтобы провести ее в жизнь.
На Русском фронте, с самого начала, отсутствовало объединенное командование над германскими и австрийскими армиями. В результате Австрия направляет почти половину своей армии – 7 корпусов – к сербской границе, а затем с дороги сворачивает 4 корпуса в Галицию. В итоге, сосредоточение всех австрийских сил в Галиции сильно запаздывает (при том что Австрия по срокам мобилизация также опережала Россию), и подкрепления капля за каплей поочередно «съедаются» армиями Н. В. Рузского и А. А. Брусилова.
Более того, в этот самый ответственный период войны, у германцев и австрийцев на Русском фронте отсутствует не только общее командование, но и объединяющая стратегическая идея – и каждый из союзников лишь решает сугубо свои задачи. Германцы защищают аграриев Восточной Пруссии, австрийцы действуют преимущественно в Галиции (и те и другие забыли о существовании многообещающего и объединяющего их усилия польского ТВД).
Затем, когда 7-го августа под Гумбиненом складывается угрожающая обстановка, германский Генеральный штаб производит на своего союзника Австрию сильное давление — чтобы ускорить переход австрийцев в наступление в Польшу, дабы отвлечь русские резервы на юг и поставить германцев в выгодные условия для нанесения удара А. В. Самсонову. И 10 августа австрийцы, не закончившие сосредоточение, переходят в преждевременное для них наступление в направлении на Люблин – Xолм.
Результат – П. Гинденбургу удается, окружив, раздавить 2,5 корпуса самсоновской армии и защитить имения восточно-прусских юнкеров. Другой результат этой местечковой стратегии – союзник Австрия выдан России головой и терпит в Галицийской битве поражение, от которого не может оправиться в ходе всей войны.
Австрийские артиллеристы в Карпатах
В первые 3 месяца войны главная роль в борьбе против России принадлежала австрийской армии. Но даже 3 — 4 полевых корпуса, которые немцы изначально планировали выделить для Восточного фронта, должны были не только и не столько защищать поместья Восточной Пруссии, сколько участвовать в совместном августовском австро-германском вторжении в Россию. И вместо того чтобы усилить союзника лишь Силезским ландверным корпусом, германскому командованию следовало оставить для обороны Восточной Пруссии и вислинских крепостей второлинейные войска, бросив свои зубастые и одни из лучших в германской армии 1-й, 17-й и 20-й армейские и 1-й резервный корпуса для удара из Галиции по правому берегу Вислы. Избегнув поражения этих соединений при Гумбинене, Орлау – Франкенау и Мюлене – Ваплице, германское командование добивалось важной стратегической цели – и австрийские армии северного фланга, так мощно усиленные, имели все шансы докатиться до фронта Варшава – Брест-Литовск. Такой план был целесообразен в самом начале, но, возможно, еще и 17 августа, после поражения А. В. Самсонова, было не поздно приступить к его реализации.
Парадоксально, но П. Гинденбург, понимавший, что все операции в Восточной Пруссии, как бы блестящи они не были, имеют лишь локальный характер, и лишь совместное с австрийцами усилие может изменить общую оперативно-стратегическую обстановку на Русском фронте, все еще откладывает совместную операцию – решив в первую очередь заняться армией П. Г. К. Ренненкампфа в Восточной Пруссии.
И когда 25-го августа русские армии Юго-Западного фронта гнали австрийцев на Галицийском фронте, П. Гинденбург в Восточной Пруссии начал Первое сражение у Мазурских озер — и бросился в охват левого фланга П. Г. К. Ренненкампфа. На этот раз фланговый охват не прошел – русские огрызнулись, нанеся немцам ряд чувствительных ударов и, избежав охвата флангов, временно покинули Восточную Пруссию.
И практически одновременно и в германских, и в русских газетах звонили колокола об одержанных успехах. Но насколько разнокалиберными были эти успехи со стратегической точки зрения!
В итоге этих событий история уже писала свой приговор, умалявший Россию, Германию, и Австрию, и выталкивавший в дамки Англию и Францию. Это с одной стороны, с точки зрения интересов конкретных стран.
Но, с другой стороны, все это означало победу Антанты, а значит и России как одного из ее триумвиров.
«Союзники»
Лишь в середине сентября, после вытеснения корпусов П. Г. К. Ренненкампфа, П. Гинденбург переходит к совместной с австрийцами операции. Но уже поздно! Свежие корпуса из внутренних округов России, доблестные сибиряки, туркестанцы и финляндцы дают приоритет русскому оружию, которое ждал успех в Первой Августовской и Варшавско-Ивангородской операциях. Вновь половина Восточной Пруссии в русских руках, а германцы отброшены от Вислы и Варшавы в Силезию и Познань.
Стратегические просчеты 1914 года. Западный фронт
На Французском фронте германцы позволяют себе еще более чреватые последствиями ошибки. По изначальным правилам игры они планировали воевать с французами на 300-километровом фронте от Бельгии до Швейцарии. Фронт был несколько узок для такого количества войск, предстояло на нем встретиться и с многочисленными французскими укреплениями. Германия была готова к этим трудностям, но ее Генеральный штаб, однако, решил нарушить правила игры, воспользовавшись территорией Бельгии как продолжением шахматной доски. «Клочок бумаги» был разорван – ведь цель вроде бы оправдывала средства. Но немцы не учли того, что лишь полная стратегическая победа могла компенсировать правовой и военный ущерб от вступления в войну Бельгии и гаранта ее нейтралитета Великобритании.
Быстрое овладение бельгийскими крепостями свидетельствует, что также быстро немцы могли овладеть и французскими крепостями, запиравшими прямую дорогу на Париж.
Развалины Льежа
Разгромленные бронебашни фортов Намюра
Но что сделано, то сделано. И немцы, нарушив нейтралитет Бельгии, получают теперь уже 700-километровый фронт от моря и до Швейцарской границы. Но у них не хватило стратегической смелости сразу протянуть фронт до моря, примкнув к последнему правый фланг своего нашествия (им придется это делать позднее, после Марны, в гораздо менее благоприятных условиях – и Бег к морю закончится стратегической победой англо-французов).
Вместо того чтобы нацелить центр своего удара в сердце и голову Франции – Париж – не оставляя на фланге ни одной свободной железной дороги, которой французы могли бы воспользоваться для перегруппировок, германцы оставили Париж в стороне и попытались нанести удар по тылу восточного фронта французов. При этом германский Генеральный штаб сделал грубую ошибку – в самый критический момент, перед сражением на Марне, он ослабил ударные армии на 2 корпуса (Гвардейский резервный и 11-й армейский) плюс 8-ю кавдивизию, которые были посланы в Восточную Пруссию, куда подоспели к «шапочному разбору» Танненберга (правда активно поучаствовали в Первом сражении у Мазурских озер). Советский военный специалист А. Свечин отмечал, что эта грубая ошибка германского Генерального штаба была сделана потому, что не был учтен один из выводов Русско-японской войны – о том, что результат поражений современных армий имеет чрезвычайно недолговечный характер, а то что не окружено и не уничтожено непосредственно на поле боя, благодаря железным дорогам и использованию тыловых средств вновь будет приведено в порядок и готово к продолжению борьбы.
Между тем свои первые победы над бельгийцами, англичанами и французами в Пограничном сражении немцы оценили так высоко, что решили, что уже возможна переброска подкреплений на Русский фронт. Эти два корпуса и кавдивизия, катившиеся в вагонах к П. Гинденбургу, дали ему моральную смелость и полную стратегическую обеспеченность, чтобы провести операцию против войск А. В. Самсонова. Головы этих соединений приняли фактическое участие лишь в финале драмы русской 2-й армии и эти войска в полном составе бились с 1-й армией в Первом сражении у Мазурских озер, но ушли они с Французского фронта перед самым оперативным кризисом, что было безусловной ошибкой.
Окончание следует…
Автор:
Олейников Алексей
