Что думают обычные люди о социальной политике государства
Пенсионной реформе, возмутившей подавляющее большинство жителей страны, исполнился год. Если считать с того дня, когда правительство РФ представило её своим гражданам. Случилось это 14 июня 2018-го — за несколько часов до стартового матча ЧМ-2018, когда сборная Россия принимала Саудовскую Аравию.
«Совмещая» футбол с обнародованием проекта пенсионной реформы, в Кремле надеялись отвлечь внимание народа от тех сомнительных новшеств, которыми она изобилует. Зрелище, мол, отвлечет. А там, глядишь, и «снимет» негатив, если таковой появится у народа по отношению к предлагаемым в законодательстве изменениям. Но просчитались.
Резонанс обнародованного в июне прошлого года проекта, предполагающего резкое повышение пенсионного возраста — на пять лет для мужчин и восемь для женщин — вызвал давно небывалое у нас возмущение, а затем и многомесячные массовые акции протеста, прошедшие буквально по всем российским регионам. Благодаря чему удалось добиться некоторых поправок. Тем, однако, власть и ограничилась. И в октябре всё того же 2018-го «Единая Россия», имеющая в Госдуме большинство, дружно проголосовала за принятие нового пенсионного законодательства.
К слову, произошло это после провала «Единой России» на сентябрьских региональных выборах — так люди выразили свой протест против пенсионной реформы. Партия власти, лидером которой является как раз премьер Медведев, так перепугалась, что на новые выборы представители «ЕдРа», в частности в Москве, уже идут в качестве самовыдвиженцев.
Между тем Кремль не устает напоминать о том, что эта «реформа», укравшая в итоге у предпенсионеров (появился и такой термин) по пять лет жизни, разрабатывалась исключительно «ради их блага». Достаточно вспомнить про обещанную премьером Медведевым добавку к пенсионному пособию в тысячу рублей. Разобрались россияне, что к чему? Приняли новые правила? Оценили заботу о них президента, правительства?
«СП» решило выяснить это в печальную годовщину людоедской реформы, проведя свой опрос среди людей разных профессий, возраста, места жительства. Никаких условий мы им не ставили, специальных вопросов не задавали, чтобы, так сказать, не сбивать. Дали каждому высказаться. И наши респонденты говорили всё, что думали.
Первый, кому удалось дозвониться (все-таки рабочий день), был докер Петербургского морского порта Василий. Фамилию свою он просил в публикации не указывать.
— Я никого и ничего не боюсь, но в семье я единственный «добытчик», — объяснил он. — Если вдруг уволят за «разговорчики в строю», найти новую работу с нормальным заработком, вряд ли смогу. Возраст у меня «критический», год остался до оформления пенсии.
«СП»: — Можно узнать, Василий, сколько вы зарабатываете?
— В среднем порядка 50−55 тысяч рублей. Жена уже на пенсии, получает 13 тысяч, при том, что трудовой стаж у неё более тридцати лет. Из двух сыновей один студент, второй недавно женился, малыш у него растет… Что меня возмущает, так это то, что за последние годы пенсионная система столько раз менялась, что понять уже совершенно невозможно, во-первых, куда уходят наши отчисления, во-вторых, сколько в итоге сам будешь получать, завершив трудовую деятельность. Теперь вот возраст подняли, Пенсионный фонд хотят упразднить, баллы отменили. Это нормально?
«СП»: — Вы лично участвовали в прошлом году в обсуждении предложенной реформы?
— А мне разве кто предлагал её обсуждать? Нас всех, трудящихся, просто поставили перед фактом. Когда же мы пытались донести до власти свое несогласие, стали, извините, затыкать нам рты. В Питере много было акций протеста. Тысячи человек на них выходили. Шли с вполне конкретными целями — достучаться до власти, добиться, чтобы учли наши предложения. Но нас не услышали. Кремль далеко…
Продолжает разговор Николай Чалов, председатель территориальной организации Российского профсоюза работников судостроения Петербурга и Ленобласти.
— Многие люди на наших предприятиях возмущены новым пенсионным законодательством, с большинством его положений категорически не согласны, — сказал Николай Сергеевич. — Немалое их число участвовали в прошлом году в акциях протеста. Но быстро поняли их бесполезность. Между собой и сейчас обсуждаем происходящее, но до открытых волнений не доходит.
«СП»: — И все-таки, что говорят люди?
— Что «крыша едет» от всех этих реформирований, толку от которых никакого, иной раз только хуже. Во времена СССР была внятная, всем понятная пенсионная система, хорошо себя зарекомендовавшая, её и надо было взять за образец, а не выдумать разные там Пенсионные фонды, какие-то баллы. У многих накопительные баллы из-за смены законодательства сейчас «сгорели». В рублях это в среднем в нашей профессии 20 тысяч в месяц. То есть, те, кто выйдет на пенсию через полгода, теряет как минимум сто тысяч рублей. Это деньги, украденные у них государством. Одно утешение: несколько наших предложений нашли отражение в тех поправках, которые внес президент Путин. Маленькая, но все-таки победа.
Своё отношение к теме у парикмахера из поселка Вырица Ленинградской области Елены Николаевой.
— Честно говоря, не хочется обо всем этом говорить. Противно. Все равно, что плевать против ветра. Чиновникам разве есть до нас какое-то дело? Что хотят, то и творят. Им не понять, что значит жить на 20 тысяч в месяц, треть из которых уходит на оплату коммунальных услуг, ещё две трети — на еду и лекарства, а на оставшиеся копейки можно уже ни в чем себе не отказывать. Я должна была уйти на пенсию через полтора года, в январе 2021-го. Думала, оформлю её, и ещё немного поработаю. У меня маме 86 лет, нужны деньги на лекарства, дополнительные медобследования. Но, чувствую, не выдержу. Сама все чаще вынуждена брать больничный, сказывается многолетняя работа «на ногах»…
В Карелии пенсионная реформа, или «реформа дожития», привела к резкому росту числа покидающих эти места людей. По данным профсоюза работников транспорта данного региона, только из Петрозаводска каждый день поезда увозят с десяток семей, решившихся на переезд.
— Всему виной те изменения по так называемым «северным условиям», которые внесены в новое пенсионное законодательство, — рассказал «СП» профсоюзный лидер Илья Косенков. — Они сводят, в сущности, на нет смысл работы в условиях тяжелого климата. Повышение пенсионного возраста для северян означает одно: они до него просто не доживут.
«СП»: — Возмущаются?
— Сейчас уже нет. Разве что «по-тихому», в разговорах между собой. Да на собраниях трудовых коллективов, где выплескивают накопившиеся отрицательные эмоции. А так просто собирают вещи и уезжают, в основном в Петербург или в Москву. Куда ж ещё? Или соглашаются на теневую зарплату. На многих предприятиях из тех, что у нас ещё не закрылись, бухгалтерские счета ушли «в тень».
Приняли участие в нашем импровизированном опросе и силовики из МВД, как действующие, так и уже вышедшие в отставку. Их самих реформа практически не коснулась, главным остается выслуга лет — 20 лет службы в ведомстве. «А вот за наших близких обидно», — говорят офицеры полиции.
Точку зрения своих коллег довел до «СП» Михаил Пашкин, председатель координационного совета Московского межрегионального профсоюза работников правоохранительных органов.
— Среди сотрудников полиции есть те, кто служит по так называемому «смешанному стажу», то есть, им не нужно было оставаться в строю 20 лет, чтобы получить хорошую пенсию, могли уйти со службы, когда захотят, — объясняет Михаил Петрович. — Теперь, после начала действия нового закона, уходить досрочно им не выгодно. Но больше всего обеспокоены они ситуацией с близкими им людьми. Не согласны с повышением пенсионного возраста. Говорят по этому поводу между собой, что «голосовать теперь будут по-иному». Вы понимаете, что я имею в виду?
Обобщить разные мнения и сомнения, оценить ситуацию корреспондент «СП» попросила Ольгу Безрукову, социолога, доцента профильной кафедры СПбГУ.
«СП»: — Ольга Николаевна, есть данные о том, как сейчас, спустя год после обнародования изменений в пенсионном законодательстве, относятся россияне к этому документу?
— В большинстве своем они по-прежнему с этой реформой не согласны, относятся к ней отрицательно. Особенно те, кто вот-вот должен был выйти на пенсию. Люди оказались в очень неудобном во всех смыслах положении. Многие рассчитывали, оставив работу, посвятить время семье, детям, внукам. В 55 лет у женщин, в 60 у мужчин силы ещё есть. Останутся ли они после того, как станем работать на несколько лет дольше? Кроме того, по поводу самой реформы было немало независимых экспертных оценок. Она признана ошибочной, неудачной. Россияне с этими оценками знакомы. Что, конечно, только «подогревает» их неприятие происходящего. Негативное отношение к действующей власти нарастает.
«СП»: — Может быть, что-то можно ещё изменить, поправить?
— Непродуманный шаг, уже сделанный, изменить сложно. Да власть и не высказывает желания каких-либо корректировок… Что могло бы в принципе несколько смягчить ситуацию, так это реорганизация экономики. Решение проблемы бедности в стране. Но развития-то никакого нет. Одни бесконечные «реформы». От которых страдают в первую очередь и больше всего социально незащищенные слои населения, обездоленные. А таких все больше в российских регионах. Работы нет. Надо куда-то переезжать, в надежде найти её. Но куда? Более-менее нормально с трудовыми местами только в наших столицах. Чуть в сторону от Москвы и Петербурга и — запустение…
