Российская медицина критически нуждается в цифровизации, ведь только таким способом можно снизить растущую нагрузку на врачей. Таким мнением в рамках международного форума по цифровой медицине в Первом МГМУ им. Сеченова поделился экс-советник президента РФ, председатель совета Фонда развития цифровой экономики Герман Клименко. Ситуация стала следствием не только нехватки медицинских кадров, но и развитием новых методов диагностики, из-за чего врачам приходится анализировать огромные массивы данных. Как уточнил Герман Клименко, врач как ключевой участник медицинской отрасли остается ее «нетиражируемым» элементом, а значит, на помощь должна прийти «цифра». Искусственный интеллект вполне способен заменить человека на этапе первичного анализа снимков КТ и МРТ. В целом цифровая медицина остается крайне привлекательной для инвесторов, и нет ни одной другой отрасли, где столь бы увеличивался спрос, уточняет он. Однако самой перспективной выглядит ниша решений, ориентированных на людей старшего возраста, которых во всем мире, и Россия не исключение, становится все больше. Какие именно и почему, Герман Клименко рассказал в интервью «Инвест-Форсайту».
Евгений Биятов / РИА Новости
– Герман Сергеевич, какие ниши привлекательны для инвесторов в цифровой медицине?
– На мой взгляд, это, конечно, вложения в «возрастную» медицину – во все, что связано с людьми в возрасте. У нас сама тема ухода, старшего поколения долгое время в силу бесплатности медицины, социализма и антирелигиозности была несколько табуирована. Но это самая денежная ниша, ведь люди всю жизнь копят деньги, а потом их благополучно тратят. Сегодня пенсионеры живут 20-30 лет – и ситуация даже улучшается, в том числе благодаря ранней диагностике заболеваний. В медицине вы даете человеку пожить подольше, и он начинает еще больше тратить! В этом плане основная часть трат людей, если смотреть с точки зрения инвестора, приходится на все, что связано с возрастом. Это хорошо видно по офтальмологам, которые занимаются катарактой, их пациенты – целый пласт людей старше 70 лет. Раньше катаракта была приговором, сейчас она лечится.
– Если говорить о более конкретных нишах, это могут быть, например, дома престарелых?
– В США, например, 40 тысяч домов престарелых, в них проживают миллионы человек. У нас 250 тысяч, потому что нет мест. Просто в свое время мы отдали с баланса предприятий все школы, роддома и дома престарелых. Потом школы восстановили, в крупных городах сейчас построили и перинатальные центры. Теперь мы постарели и увидели будущее. Так что инвестиции в дома престарелых, во все околовозрастные истории будут привлекательны.
– А решения для борьбы с деменцией, нарушениями когнитивных способностей?
– Да, включая дементные истории – это же колоссальная проблема. Мы в силу многих причин этой темой не занимались. Есть темпы развития когнитивных расстройств, есть методология их торможения. Когда я написал, что буду создавать Институт возраста, ко мне сразу десять компаний пришли. Здесь та же проблема, что с любыми врачами, это проблема «нетиражируемости»: психиатр же не может принять более 10 человек в день. А пожилые люди вдруг начали предъявлять спрос. Мы с каждым лишним годом жизни наносим ущерб медицине, предъявляя спрос на врачей – их не становится больше, и без автоматизации здесь нет шансов, а на текущий момент автоматизация в медицине нулевая.
– Как быть с рисками?
– Любой инвестор может потерять все. Конечно же, в медицине все непросто, в том числе с точки зрения регуляторики. Но, с другой стороны, мы даже не представляем себе огромность отдельных ниш рынка, например уход за больными – его же никто не считал. Только людей, которым нужны сиделки, около миллиона в Москве! Каждая сиделка – это 30 000 рублей в месяц, просто рынок мелкодисперсный, его никто никогда не структурировал.
Понятно, что в медицине все сложно. Но вспомните, как в СССР пробивался Xerox. Xerox пробился, и мы стали все копировальные аппараты называть «ксероксом». Медицина сегодня – это тоталитарный Советский Союз: очень тяжело пробиться, но если получится, ты победил. Процесс уже идет, стена сыпется – это очень похоже на стену между ГДР и ФРГ, и она постепенно обваливается.
Беседовала Ольга Блинова
