Фото: телеканал Царьград
Гостем передачи "Красный угол" телеканала Царьград стал новый художественный руководитель Московского художественного академического театра (МХАТ) имени Горького Эдуард Бояков. В беседе с Еленой Шаройкиной он выразил мнение, что цензура – "это способ борьбы с безнаказанностью, со вседозволенностью".
Говоря о стереотипах об укладе жизни в России в эфире «Красного угла», например, с точки зрения обвинения страны в гомофобии, Бояков говорит:
«Посмотрите на реальность. Посмотрите на эти совершенно запредельные образы визуальные, которые нам навязывает там, например, современная российская эстрада. Это же, ну, Господи, и после этого мы будем говорить, что мы гомофобы? Так вот, давайте представим, что случилось бы в Саудовской Аравии, или там в Иране, если бы вот такие персонажи…»
Худрук МХАТа считает, что мы должны бороться с такими образами. Сам он к битве готов. «Я готов к любой борьбе, я готов к любой войне. Потому что речь идет о защите наших детей. То есть мы их не защищаем», — настаивает Бояков, добавляя, что функцию борьбы должно нести в себе и государство. Вопрос лишь в том, готово ли оно к этому.
«Процесс медленный, постепенный, деликатный и так далее. Но то, что нужно этим заниматься, более того, мы уже занимаемся. Многое из того, что было совсем недавно, уже невозможно. У нас, я не помню фамилию этого персонажа, который был известен всем абсолютно московским олигархам, Листерман, кажется, что-то такое, который поставлял девушек для эскорт-услуг. Все знали, чем он занимается. Он вел передачу на одном из центральных каналов. Называлась она «Бесспорно». Бес-спо, Без порно. Это было совсем недавно. Конечно, сейчас этого нет. И слава Богу…»
Сам Эдуард Бояков к цензуре готов, однако он призывает сразу оговориться.
«Это слово – оно обладает очевидной совершенно такой негативной, знаете, коннотацией. Точно так, как слово «толерантность». Это разве плохо? Но мы сейчас уже, толерантное общество, мы уже произносим «толерантность» — и понятно, что мы к этому плохо относимся. А к русскому слову «терпимость», наоборот, мы хорошо относимся. Точно так же цензура – это способ борьбы с безнаказанностью, со вседозволенностью. Конечно, это тонкая зона, это сложный вопрос. Когда мы говорим о «мягкой силе», мы должны понимать, что эта работа должна быть на тонком уровне. Правильная кадровая политика, правильная репертуарная политика, правильная поддержка проектов, которые существуют, реализуются ради высоких нравственных достижений, которые на традиционалистской философии базируются. Правильно сделайте грантовый конкурс, который будет поддерживать эти проекты. И опять же давайте гранты, деньги не за то, что рекламируется там какая-то святыня, а за то, что красиво и состоятельно художественно об этом рассказывается. И тогда мы увидим, как общество разворачивается. И тогда 90% из этих цензурных действий просто не понадобятся. Проблема в том, что мы не понимаем, мы, российская власть, политики, чиновники не понимают, насколько культурная политика важная. Для них культурная политика – это что-то, что идет после международной политики, после экономики, после медиа, а потом еще и культурная политика. Вот эта культурная политика, вот эти художники – они и мстят, понимаете. Не эти самые, но вот наше сообщество и мстит».
