Фото: www.pravoslavie.ru
19 июня в Самаре было совершено отпевание и погребение новопреставленного протоиерея Николая Агафонова, замечательного пастыря и проповедника, одного из лучших современных православных писателей
Автор:
Тюренков Михаил
В день прощания с известным православным писателем, лауреатом Патриаршей литературной премии протоиереем Николаем Агафоновым своими воспоминаниями с Царьградом поделились митрополит Калужский и Боровский Климент, а также два друга и сослужителя отца Николая – люди, хорошо знавшие его лично. В их словах – не сухие строки некролога, но живые воспоминания, лучшая дань памяти этому замечательному и очень светлому батюшке.
* * *
Митрополит Калужский и Боровский Климент (Капалин), глава Издательского Совета Русской Православной Церкви:
17 июня, когда Церковь праздновала День Святого Духа, Господь призвал к Себе известного православного писателя протоиерея Николая Агафонова. Знаю и помню его как человека глубокой веры и беззаветной верности Христу, как пастыря-труженика, который старательно умножал данные ему Богом таланты и не жалел себя в послушании Церкви и служении людям: прежде всего своей пастве и читателям, но не только им.
Став в 2014 году лауреатом Патриаршей литературной премии имени равноапостольных Кирилла и Мефодия, он всегда был готов отправиться как представитель Издательского совета в самые отдалённые уголки России, чтобы нести слово веры людям, жаждущим встречи с писателем и священником. Военнослужащие, учащаяся молодёжь, врачи, педагоги, горожане, жители села, воспитанники воскресных школ, пожилые прихожане – у протоиерея Николая Агафонова не было такой категории слушателей, для которой он не нашёл бы проникновенного слова. С любой аудиторией он был открыт, предельно искренен, готов неформально ответить на каждый глубокий вопрос.
В служении слова отец Николай отличался мужеством и решительностью. Помню, как несколько лет назад в дни проведения просветительской программы, в рамках визита Святейшего Патриарха на остров Сахалин, отец Николай на поезде отправился на самый север острова, чтобы посетить посёлки Александровск-Сахалинский и Тымовское. Он знал о них по произведению А.П. Чехова «Остров Сахалин». В этих глухих местах, на самом краю Русской Земли прошли встречи известного писателя и священнослужителя с читателями. А когда пришло время отправиться в обратный путь, оказалось, что ливнем размыло насыпь, и железнодорожное сообщение совершенно прекратилось. Пришлось отважному батюшке почти сутки добираться на попутных автомобилях до Южно-Сахалинска.
В последний год отец Николай боролся с тяжёлой болезнью, однако не оставляя своих писательских трудов и священнослужения. Несмотря на резкое ухудшение здоровья, он самоотверженно продолжал исполнять пастырские обязанности.
И теперь, когда он перешагнул порог вечности, его художественные произведения, наполненные искренней верой и преданностью воле Божией, с нотками доброго юмора и мудрым ненавязчивым назиданием не перестают беседовать с читателем о смысле жизни и предназначении человека в этом мире.
Исторические романы и рассказы протоиерея Николая Агафонова навсегда останутся свидетельством о всецелом посвящении Христу своей жизни и трудов этого преданного служителя Церкви Христовой. Будем помнить его в своих молитвах. Вечная ему память!
* * *
Архимандрит Алипий (Светличный), настоятель киевского храма святых апостолов Петра и Павла (город Киев):
Отец Николай был вовлечен в проект экранизации своей книги «Свет золотой луны». После того как по его детскому рассказу был снят фильм «Щенок», была надежда, что «Свет золотой луны» также выйдет на большой экран. Но главный продюсер захотел увидеть более масштабную эпопею, где были бы затронуты вопросы Мироздания, а не просто отдельная частная история. И над таким сценарием, где в центре была бы история, написанная отцом Николаем, трудилась большая группа людей, в которую вошёл и я.
А параллельно батюшка писал ещё и книгу о жёнах-мироносицах. Работа над ней его очень увлекала, и он томился на совещаниях, где предлагались новые идеи по фильму «Свет золотой луны». Как-то вечером он зашёл ко мне в келию посоветоваться о некоторых сценах для будущей книги. Мы говорили о еврейских традициях времён Спасителя. И вдруг он положил свою руку на мою и нетерпеливо похлопал, останавливая мою речь:
Отец Алипий, а не кажется вам, что мы говорим о Мироздании, как о каком-то музейном экспонате, на который приглашаются люди посмотреть? Ну вот, придут, полюбуются, а дальше что? Мироздание это ведь не прошлое! Это то, что касается нас во всём! В любой мелочи! Им можно восхищаться, любить… но можно ведь и ненавидеть!
«Как ненавидеть?!» – удивился я – «Это ведь мир Божий! Он совершенный, прекрасный! Его можно только любить!» Батюшка заглянул мне в глаза, а потом так тихо сказал:
«А рак? Болезнь! Война! – их разве можно любить? Или смерть… Нет, дорогой ты мой отец Алипий, такие вещи не любят. Потому что они – продукты греха! И они вошли в состав Мироздания! С ними можно смириться и возненавидеть, как сам грех!»
Потом он долго стоял у окна и всматривался в темень зимнего леса за стеклом. Резко обернулся и сказал:
Но мы, как христиане, должны принимать страдание. Знаете почему? Потому что наш Бог – Бог любви! А любовь всегда проходит через страдание, чтобы иметь радость. Бог за нас пострадал. А теперь и наш черёд, если хотим быть Божьими! Пожалуй, отец Алипий, я это отражу в своей книге…
Святая правда: Патриаршая литературная премия как принцип
У нас с отцом Николаем Агафоновым было немало вечеров, но этот мне очень сильно запомнился. Я увидел в нём не просто писателя, а человека, который сочувствует Творцу, который пытается жить в творчестве Бога, соприкасаясь своей человеческой любовью с неизъяснимой тайной Божьей любви.
Как-то он постучался ко мне, когда я уже совершал своё вечернее молитвенное правило. И открыл ему дверь с явным неудовольствием на лице, особенно заметив в руках у него две рюмки и бутылку водки. Мне совсем не хотелось выпивать. Но отец Николай, не терпя возражений, сообщил, что у него гениальная мысль, и я должен её выслушать, зашёл. Пришлось посторониться, пропуская его. Он сел за стол и поставил бутылку с рюмками. А потом вдруг сообщил:
Я очень хочу, чтобы Вы меня поддержали! Я сегодня написал такую сцену, от которой прорыдал целый час! Мне ничего от вас не надо, просто выпейте со мной рюмку…
Это было очень по-человечески. Я не помню, про какую сцену в книге шла речь, тем более что отец Николай её потом ещё несколько раз переделывал и переносил, но мне этот человек тогда показался таким родным! Какая-то сцена книги была для него столь душераздирающей, что он плакал над ней! Как будто не он её создал, словно не из недр его опыта и человеческой фантазии она исходила.
Вот тогда я понял, зачем Бог предпринимает столько усилий, чтобы спасти Своё творение! И это, действительно, стало гениальной мыслью, внесенной батюшкой! Отец Николай стал для меня в этом настоящим откровением. Творец и его творение словно обнажились передо мной. Я ему за этот вечер был очень благодарен.
Иногда казалось, что старость и усталость сквозили в его поступках. Он подчас выглядел неуклюжим и беспардонным. Но потом вроде как пелена спадала, и солнце озаряло его мысль, он весь светился, молодел, делался весёлым, задорным. Чаще всего это случалось от того, что он находил решение для написания новых сцен в книгу.
А ещё он любил служить. Служил он по-особому. Как-то по-деревенски. И, когда его приходилось поправлять, мол, здесь так не служат, он по-детски, просто, принимал замечание и с усмешкой благодарил, добавляя: «От престола не отогнали – уже хорошо!»
И проповеди не были сложными у него. Но всегда опирались на жизненный опыт. Любил он вспомнить какую-то историю, которая помогла бы понять Евангельский отрывок. А входя в алтарь, словно искал глазами одобрения у стоящего там духовенства, вот точь-в-точь как молодой, недавно рукоположенный священник! Приятна была и эта простота, и смирение.
Но ведь были и моменты решительности. Он мог резко поставить на место зарвавшегося человека. Получалось ему властно распорядиться там, где он чувствовал свою правоту. И мне очень нравилось в нём такое сочетание мужского и детского, старческого и молодцеватого. Он черпал из своего внутреннего опыта вывод, который должен был сказать нам самое важное, что терзало его неспокойное сердце. Это был постоянный разговор с каждым из его читателей. Он был искренний и мудрый в этой беседе. А ещё – очень человечный.
* * *
Архимандрит Василий (Паскье), наместник Свято-Троицкого мужского монастыря в Чебоксарах, председатель комиссии по канонизации святых Чебоксарской епархии:
Первая встреча с протоиереем Николаем Агафоновым у нас произошла в 2013 году, когда его пригласили в Чебоксарский государственный университет на исторический факультет принять участие в конференции, посвящённой 400-летию окончания Великой смуты в России. Тогда он представил свой исторический очерк «Адамант Земли Русской». С первого взгляда мы полюбили друг друга. Отец Николай, своим бархатным баритоном исполнив песню «12 разбойников», впечатлил всех присутствующих.
Описывая в книге «Адамант земли Русской» жизненный путь патриарха Ермогена, он вкратце затронул и просветителей нашего края: святителей Гурия, Германа и Варсонофия. Накануне 450-летия со дня пребывания святителя Гурия в нашем крае мы с отцом Николаем заключили пари: я пообещал построить памятник святителю Гурию, а он написать книгу об этом святом.
Выиграл я, установив памятник святителю на территории, прилегающей с севера к Свято-Троицкому мужскому монастырю, а книга так и осталась недописанной. Но это нисколько не помешало нашей дружбе. Напротив, после этого отец Николай регулярно путешествовал по Волге на теплоходе с обязательной остановкой в Чебоксарах. В одну из таких паломнических поездок я предложил отцу Николаю познакомиться с нашим правящим архиереем, митрополитом Варнавой. Встреча была очень интересной и насыщенной, мы погрузились в воспоминания нашего владыки.
В тот год в Чебоксарской епархии восстановили древнюю традицию Крестного хода со списком иконы Божией Матери «Владимирской», совершаемого в память пребывания святителя Гурия на Чебоксарскую землю. Тогда он, разбив палатку, служил первую на этой земле Божественную литургию и благословил местных жителей иконой Божией Матери «Владимирской», которая и ныне пребывает в левой части иконостаса Введенского кафедрального собора города Чебоксары.
В 2015 году Общественный совет при наместнике Свято-Троицкого мужского монастыря обнаружил документ, в котором было написано, что этот древний Крестный ход благословлен Священным Синодом, не совершается со времени последних гонений на Церковь. Митрополит Варнава благословил восстановить этот исторический Крестный ход.
Помню, как мы с отцом Николаем после Божественной литургии шли Крестным ходом с Владимирской иконой Божией Матери от Введенского собора до Спасо-Преображенского женского монастыря. Именно здесь в 1555 году местным населением был встречен святитель Гурий со свитой, прошёл с Владимирской иконой до западного косогора, определил границы крепости и на месте будущего собора служил свою первую Литургию во вновь созданной Казанской епархии.
Следующий приезд протоиерея Николая был не менее памятным и знаменательным. Он привёз с собой Алексея Солоницына, известного русского писателя и кинодраматурга. Оказалось, что Алексей Алексеевич ждал встречи со мной 20 лет с мечтой о сценарии к фильму о моём жизненном пути (отец Василий (Паскье) родился во Франции в католической семье и пришёл к Православию в сознательном возрасте – прим. Царьграда). Дружба между мной, отцом Николаем и Алексеем Солоницыным ещё больше укрепилась после моего 60-летнего юбилея. Узнав о приближающейся круглой дате, они ускорили процесс создания фильма.
В то же время я духовно окормлял французскую семью. Три поколения (деды, родители и дети, всего десять человек), которые решили оставить нравственно умирающую Францию и переехать на постоянное место жительства в Россию, которую они считают, как и я, ковчегом в будущий мир. Для успешной интеграции в России я рекомендовал этой французской семье подружиться с русской православной семьей, найти крепкий приход и воцерковиться в Православной Церкви. Божиим Промыслом это оказался приход храма преподобного Серафима Саровского села Белозерки, где настоятелем является сын отца Николая Агафонова иерей Иннокентий.
На Пасху всю французскую семью присоединили к Православию, а после праздничной Литургии отец Николай пригласил их к себе в гости на чай. В приятном общении с жизнерадостной музыкальной семьёй отец Николай рассказал им о друге, французском батюшке из Чебоксар. И неожиданно услышали в ответ: «Неужели отец Василий?» Тогда отец Николай пригласил меня к себе для укрепления этих неофитов в православной вере, чтобы рассказать им о богослужении и традициях Русской Церкви (русский язык у них тогда был ещё слабоват).
Моя поездка состоялась в мае 2017 года. Ночевал у отца Николая, познакомился с его семьёй, матушкой – удивительной женщиной. Побывал в месте, где мои французы нашли убежище. Увидев глушь, невольно подумал – если бы у наполеоновских солдат были такие же крепкие характеры, исход той войны мог быть иной. Тогда отец Николай показал нам место своего служения в городе Самаре и дом, где произошёл тот широко известный несчастный случай со «Стоянием Зои», и рассказал о своих находках, сделанных во время работы над повестью «Стояние» об этом событии.
Ещё раз я был в Самаре у отца Николая вместе с Алексеем Солоницыным, когда снимался фильм о моей персоне «Зеркало для архимандрита». С отцом Николаем мы сошлись видением христианской православной жизни, размышляли, делились соображениями. Он был немногим старше меня, но насыщенный опыт его священнического служения давал мне право прислушиваться к его надёжным советам. Я искренне любил его простоту и миссионерский дух.
Царство Небесное протоиерею Николаю и вечная память!
