Майские указы президента 2012 и 2018 годов написаны эзотерическим языком, которым хорошо владеют чиновники правительства и администрации президента. Напомню читателям, что эзотеризм (от др.греч. ἐσωτερικός «внутренний»), эзотерика — совокупность знаний, недоступных непосвящённым, несведущим в мистических учениях людям, совокупность особых способов восприятия реальности, имеющих тайное содержание. Эзотерическим языком пользуются «посвященные», в нашем случае — чиновники.
Надо научиться читать указы. Если указанные документы переводить на понятный человеку русский язык, то ощущение эйфории и надежды на «светлое будущее» улетучивается. Возникает, мягко говоря, мрачноватая картина. Напомню, что майский указ президента 2018 года под звучным названием «О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года» содержит перечень национальных проектов и национальных программ, призванных обеспечить «прорыв» России в будущее. Всего их 12. На двенадцатом месте стоит национальная программа в сфере развития международной кооперации и экспорта. Как говорят англичане, the last, but not the least (последняя по списку, но не последняя по значению). Кстати, это важный принцип чиновничьей «эзотерики» — ставить главное в конец (равно как и переключать внимание читателя с главного, разбавляя документ пустыми и напыщенными словами).
Давайте «потренируемся» в переводе эзотерических текстов на пункте 14 указа, посвященного упомянутой программе. В этом пункте всего 310 слов, объем информации в пределах одного листа бумаги формата А4. Но данный текст представляет собой настоящую шифрограмму, которую можно развернуть в информацию очень больших объемов.
Таинственные вещи начинаются, как говорится, «с порога». Пункт 14 начинается со слов: «Правительству Российской Федерации при разработке национальной программы…». Возникает впечатление, что программы еще нет, и ее лишь предстоит разработать. Но ведь еще несколько лет назад появилась идея государственного проекта именно под таким названием. Проект был разработан в правительстве. Финальной фазой разработки стало утверждение 9 декабря 2016 года паспорта приоритетного проекта «Международная кооперация и экспорт в промышленности». Проект уже до подписания майского указа действовал в течение полутора лет!
Итак, мы с вами наблюдаем процесс имитации бурной деятельности чиновников. Они мурыжат один и тот же документ годами. Вносятся лишь коррективы в названия. В частности, был документ под названием «приоритетный проект». Решили его переименовать в «национальную программу», и можно начинать новый бюрократический цикл. Прямо по пословице: «Шей да пори, не будет пустой поры».
Поехали дальше. На первое место среди целей национальной программы поставлено «формирование в обрабатывающей промышленности, сельском хозяйстве, сфере услуг глобальных конкурентоспособных несырьевых секторов». Еще лет десять-двадцать назад в бюрократической науке (в хорошем смысле слова) существовало прекрасное правило: использовать лишь те термины, определение которых можно найти в законах и иных нормативных актах государства, в крайнем случае — в международно-правовых документах.
В майских указах это правило демонстративно игнорируется. В документе куча каких-то неологизмов. Напомню, что неологизм (др.греч. νέος — новый + λόγος — слово), согласно толковым словарям, — слово, значение слова или словосочетание, недавно появившееся в языке (новообразованное, отсутствовавшее ранее). Неологизмы возможны и даже порой приветствуются в художественной литературе, в публицистике, в средствах массовой информации, в публичных выступлениях. Но уж никак недопустимы в президентских указах.
В приведенном выше фрагменте мы сталкиваемся с наукообразным неологизмом: «глобальные конкурентоспособные несырьевые сектора» (ГКНС). У нас нет даже четкого определения, что такое «несырьевой сектор». Да, в выступлениях чиновников (даже президента и премьер-министра) этот термин используется. Но конкретно какие производства включаются в несырьевой сектор, не знает даже Росстат. И статистики по «несырьевому сектору» он не дает. А в указе, заметьте, речь идет не просто о несырьевых секторах, а о глобальных конкурентоспособных несырьевых секторах. Думаю, что чиновникам правительства придется сильно поломать голову для того, чтобы расшифровать эзотерический язык чиновников администрации президента, готовивших проект указа.
Но, думаю, что эту головоломку правительство поручит разгадывать Министерству экономического развития, а то, в свою очередь, спустит ее в Росстат. Ведь в 2024 году надо будет отчитываться об исполнении национальной программы с цифрами на руках. В указе ведь стоит целевой показатель — доля ГКНС в ВВП к 2024 году должна составить 20% ВВП. Правда, вряд ли кто не только в России, но и во всем мире знает, какой была эта доля на момент подписания указа. И какой она является сегодня. Совсем не уверен, что Росстат успеет сделать хотя бы методику расчета до 2024 года. Для разгадки такой головоломки нужны такие головы, каких ни в Минэкономразвития, ни в Росстате давно уже нет. Скорее всего, кончится (как всегда) какой-то глупой отпиской, которую невозможно будет читать, но которая будет подогнана под желаемый результат — 20% ВВП.
Любой матерый чиновник прекрасно знает, что легче выполнять задания по тем показателям, по которым на момент выдачи задания еще нет статистики. А еще лучше для него, если нет даже методологии расчета показателя. Тут большой простор для «творчества», которое правильнее назвать «статистической алхимией».
Извините за занудство, но приведенный фрагмент президентского указа меня поразил и по другим причинам. Там называются три отрасли: 1) обрабатывающая промышленность; 2) сельское хозяйство; 3) сфера услуг. Теперь мысленно проделаем следующую операцию: добавим к названию каждой отрасли словосочетание «глобальный конкурентоспособный несырьевой сектор» (как того по смыслу требует указ). Что получаем?
1). Глобальный конкурентоспособный несырьевой сектор обрабатывающей промышленности;
2). Глобальный конкурентоспособный несырьевой сектор сельского хозяйства;
3). Глобальный конкурентоспособный несырьевой сектор сферы услуг.
Вам ухо и глаз ничего не режет? Обрабатывающая промышленность, как известно, по определению является несырьевой отраслью. Как чиновники мыслят себе создание несырьевого сектора в обрабатывающей промышленности? Они уже хоть сегодня готовы отрапортовать, что обрабатывающая промышленность России — на 100% несырьевой сектор!
То же самое можно сказать и о несырьевом секторе сферы услуг. Она отродясь не имела даже признаков сырьевой отрасли. Услуга по определению не только несырьевая, но она нематериальна по своей природе. И чиновники уже сегодня готовы с гордостью сообщить, что сфера услуг — на 100% несырьевая.
Я уже не говорю о том, что в экономической науке уже испокон веков сложился понятийный аппарат, позволяющий описывать структуру экономики. Выделяются следующие уровни: 1) сектора; 2) отрасли; 3) подотрасли (виды производств). Сектор — высший уровень, он охватывает группу отраслей. Традиционно экономика рассматривалась и продолжает рассматриваться как трех-секционная конструкция, включающая три основных сектора:
1) первичный — объединяет отрасли, связанные с добычей сырья и его переработкой в полуфабрикаты. К первичному сектору относятся сельское хозяйство, рыболовство, лесоводство, охота (аграрно-промышленный сектор) и добыча природного сырья (угля, нефти, металлических руд и т. п.);
2) вторичный — обрабатывающая промышленность и строительство;
3) третичный — так называемая «сфера услуг» (транспорт, связь, торговлю, туризм, здравоохранение и т. п.).
В указе мы видим, что слово «сектор» имеет иной смысл, о котором можно только догадываться. Такая размытость понятий в документе позволяет каждому трактовать его «в меру своей испорченности». А наши чиновники, испорченность которых не знает пределов, сумеют в 2024 году отчитаться об «успешном» выполнении обсуждаемой нами национальной программы.
Кроме неологизмов в майском указе куча эвфемизмов. Вот что пишут толковые словари по поводу этого слова. Эвфемизм (от греч. ἐυφήμη «благоречие») — нейтральное по смыслу и эмоциональной «нагрузке» слово или описательное выражение, обычно используемое в текстах и публичных высказываниях для замены других, считающихся неприличными или неуместными, слов и выражений. Как отмечается в статье «Эвфемизм» в Википедии, «в политике эвфемизмы часто используются для смягчения некоторых слов и выражений с целью введения общественности в заблуждение и фальсификации действительности».
Одной из задач рассматриваемой нами программы является «сокращение административных процедур и барьеров в сфере международной торговли, включая отмену избыточных требований при лицензировании экспорта и осуществлении валютного контроля…». Где тут эвфемизм? — «избыточные требования при лицензировании экспорта и осуществлении валютного контроля». Вы думаете, что эта формулировка была внесена в текст указа как некое «украшение» документа? Нет, это эвфемизм, который на русский язык переводится следующим образом: «отмена остатков валютного контроля».
Наши чиновники и разные лоббисты уже давно «землю носом роют» для того, чтобы внести в Федеральный закон «О валютном регулировании и валютном контроле» такие поправки, которые бы уничтожили даже память о валютном контроле. Все, кто следит за данным вопросом, прекрасно поняли, что майский указ 2018 года дал «зеленый свет» тем, кто уже давно наготове держал поправки к указанному закону. Не прошло и недели после подписания указа, а замминистра финансов Алексей Моисеев заявил, что требования по обязательной репатриации валютной выручки будут пересмотрены, а соответствующие штрафы отменены. Раньше для проформы действовало правило, что экспортная выручка должна вернуться «домой», отметиться на счете российского банка, а затем она могла дальше двигаться в угодном для ее хозяина направлении. Требование было формальным и, к сожалению, не обязывающим, чтобы заработанная валюта работала на Россию. Она могла уйти хоть в США, хоть в Европу, хоть на Мальдивы и работать на экономику любого государства. С точки зрения иностранцев, 100-процентная свобода.
Но, оказывается, даже это стало обременительно для российского бизнеса, и он захотел 200-процентной «свободы». Свободы не отчитываться о своей валютной выручке и о ее дальнейшем местонахождении. Не говоря уже о свободе не платить налоги в российскую казну. Такого валютного беспредела, который запрограммирован в эзотерической формулировке указа («отмена избыточных требований при… осуществлении валютного контроля») не найдешь в любой развивающейся стране.
В прошлом году Центр стратегических разработок (ЦСР), крышующий экономистов либерального толка и руководимый Алексеем Кудриным, вообще занял радикальную позицию по данному вопросу: надо полностью отменить Закон о валютном регулировании и валютном контроле. Это и будет, с точки зрения Алексея Леонидовича и его единомышленников «отменой избыточных требований при… осуществлении валютного контроля». Законопроект по вопросу валютного контроля находится в Государственной Думе. Пока, слава Богу, он не принят. Но сторонники его принятия используют убийственный аргумент: мы, мол, должны исполнять требование пункта 14 майского указа президента.
А вот еще одна задача по национально программе развития экспорта: «устранение логистических ограничений при экспорте товаров с использованием железнодорожного, автомобильного и морского транспорта, а также строительство (модернизация) пунктов пропуска через государственную границу Российской Федерации». Кто спорит, что надо улучшать логистику и строить (модернизировать) пропускные пункты. Конечно же, надо. Но в эзотерических текстах важно также уметь обходить молчанием какие-то вещи. А если исходить из национальных интересов России, то важнее обустройства пропускных пунктов на границе обустройство самой границы. Какое это имеет отношение к национальной программе развития экспорта? Самое непосредственное.
Я уже писал, что у нас кроме «белой» торговли внешней торговли имеется еще «серая» и «черная». Под последними я подразумеваю контрабандную торговлю. Ее масштабы сопоставимы с «белой», легальной, той, которая проходит через упомянутые пропускные пункты. Ущерб от контрабандной торговли огромный (см. мою статью: «Центробанк России: Контрабанда по „объективным причинам“»).
Но у такой нелегальной торговли в России имеются свои «бенефициары» и свои защитники. Вероятно, не без их стараний в эзотерическом тексте указа обойден полным молчанием вопрос о необходимости укрепления всей границы Российской Федерации, поскольку, как вы догадываетесь, основная часть контрабанды идет отнюдь не через пропускные пункты.
Конечно, не может не умилять формулировка последней по списку (шестой) задачи национальной программы: «завершение формирования в рамках Евразийского экономического союза общих рынков товаров, услуг, капитала и рабочей силы, включая окончательное устранение барьеров, ограничений и отмену изъятий в экономическом сотрудничестве…». Складывается впечатление, что Евразийский экономический союз (ЕАЭС) уже сложился. Ведь об этом говорят слова «завершение формирования» и «окончательное устранение». На самом деле, ЕАЭС существует лишь с 1 января 2015 года, его участниками являются Российская Федерация, Белоруссия, Казахстан, Армения, Киргизия (присоединилась к союзу в августе 2015 г.).
На самом деле, только сейчас начинает складываться общий рынок товаров ЕАЭС — после того, как с 1 января прошлого года вступил в силу Таможенный кодекс союза. Об общем рынке капитала, рабочей силы и тем более валютной интеграции говорить пока не приходится. Более того, за последние два года было много острых моментов, когда из ЕАЭС могли выйти Армения, Казахстан и даже Белоруссия. И риски развала союза, мягко выражаясь, не уменьшаются. Что же это за эвфемизм такой: «завершение формирования»?
Вред от подобных указов и программ состоит уже в том, что они выступают в качестве своеобразных инструментов нейролингвистического программирования (проще говоря, зомбирования), ломая устоявшиеся понятия и засоряя логосферу (словесную среду обитания человека) разными неологизмами и эвфемизмами. Президентские указы и правительственные программы (проекты) содержат лошадиные дозы «новояза» и заражают общество этим «новоязом».
P.S. Примененный в статье термин «новояз» был введен в обращение английским писателем Джорджем Оруэллом, в его романе «1984». В романе новоязом называется язык тоталитарного общества, изуродованного партийной идеологией и партийно-бюрократическими лексическими оборотами, в котором слова теряют свой изначальный смысл и означают нечто противоположное. Например, «Война — это мир». Новояз был создан не для расширения, а для сужения горизонта мысли, что косвенным образом и достигалось сведением выбора слов к минимуму.
Слово «свободный» (free) еще существовало в новоязе того общества, которое описывал Оруэлл, но оно могло использоваться только в суждениях типа: «Эта собака свободна от вшей» или «Это поле свободно от сорняков». Оно не могло быть употреблено в старом смысле «политической свободы» или «интеллектуальной свободы», поскольку больше не было таких понятий, а, стало быть, и слов для них. Тот, кто читал роман «1984», наверняка обратил внимание, что наши чиновники уже и документы пишут, и публично выступают, используя тот самый «новояз» Джорджа Оруэлла. Прозорливый был англичанин. Ведь роман был написан семьдесят лет назад.
