Не так давно на досуге за чашкой горячего шоколада на террасе своей загородной усадьбы, перечитывая письма еще молодого Шарля де Голля, которые он писал родным, я натолкнулся на интересный отрывок, описывающий жизнь в межвоенной Польше.
Интересно, что в своих письмах молодой де Голль пишет своей «bien chère Maman»(дорогой маме). И именно эта нежность, с какой он обращается к Маме, выдает в его письмах непредвзятость, деполитизированность и, как следствие, относительную объективность в оценках, которые он делает относительно положения дел в Польше.
Проведя половину Первой мировой войны в немецких лагерях для военнопленных, де Голль в своем стремлении возобновить свою военную карьеру, переезжает в Польшу, чтобы там обучать офицеров для вновь сформированной польской армии. В своих многочисленных письмах домой, одно из которых я приведу ниже, он жалуется на холодные поезда и бюрократическую неэффективность французских военных.
Однако, мне показалось занимательным то, как Шарль де Голль описывает поляков, называя их ни на что не способными людьми. В своем письме к Маме во Францию он пишет, что эта нация, несмотря на то, что она ни на что не способна, по непонятной для де Голля причине, считает себя Исключительной.
Модлин, [Польша, недалеко от Варшавы,] 23 мая 1919 г.
Моя дорогая мама,
Я до сих пор ничего не получил от вас! Здесь нет почтовой службы, как и всего остального. Нам буквально все еще предстоит сделать сверху донизу. Русские, когда они оккупировали эту страну, систематически мешали полякам делать что-либо, будь то торговля, промышленность, администрация или армия. Эти люди[поляки], оставленные наедине с собой, ни на что не годны, и хуже всего то, что они думают, что они превосходны во всем. Нам потребуется много, много усилий, чтобы восстановить страну с такими людьми.
И все же мы заинтересованы в том, чтобы добиться этого, стоит попытаться. Варшава — это город без какого-либо шарма или характера, но довольно приятный и очень оживленный, на данный момент заполненный целой толпой более или менее приветливых людей, родом из России, Белой России(под White Russia, вероятно, подразумевается Белоруссия) и Литвы, где большевики заняли земли и которые, несмотря на свое несчастье, безумно веселятся.
Богатые семьи Варшавы, чье богатство было подорвано недавними аграрными законами, войной и распутным стилем жизни, помогают [русским эмигрантам] всеми возможными средствами и подражают им. Все эти люди, между прочим, очень дружелюбны к нам и принимают нас чаще, чем нам бы хотелось. Все очень дорого — примерно в три раза дороже, чем в Париже. Город кишит полумилионном обнищавших людей. Интересно, как они могут жить, учитывая, что здесь нет ни работающих заводов, ни коммерческого движения, ни каких-либо строительных работ.
И посреди всего этого неисчислимое количество [. , .], ненавидимых до смерти всеми классами общества, обогащенные войной, которой они воспользовались на спинах русских, бошей и поляков, вполне предрасположенные к социальной революции, в ходе которой в обмен на несколько подвохов они получат много денег
Наши студенты прибыли 1 июня. Мы готовы их принять. Тысяча привязанностей к тебе, папе, и всем вам, моя дорогая мама. Я очень обеспокоен этим отсутствием новостей от вас. Ваш самый ласковый и уважительный сын.
Шарль де Голль
PS: неясно, что обозначает [.,.] в источнике, но, вероятнее всего, так обозначен термин «евреи», который издатели письма решили подвергнуть его цензуре.
Малюта
