Бывший дипломат, учёный, преподаватель Николай Платошкин за последний год стал телезвездой. Его редкое сочетание яркости, эмоциональности выступлений и левой риторики делает рейтинги любой площадке, на которой он вступает. Этим объясняется то, что на некоторых политических шоу у него получается произносить пламенные речи на несколько минут, при этом его слушают и не перебивают. Однако далеко не все верят в эту простую историю успеха. «Чей вы проект?» — самый популярный вопрос к Платошкину.
«У нас есть только 25 минут, меня тут снова позвали на одно шоу», — сразу говорит он (в итоге интервью продлилось почти час).
— Как вы оказались на телевидении?
— Советую всё-таки всем учиться. Я вот хорошо учился и в итоге написал 18 книг. Я говорю об этом не для того, чтобы похвалиться, хотя всё равно будут говорить, мол, вот, какой он гусь напыщенный, я говорю это потому, что это часть ответа на ваш вопрос.
Одну из моих книг заметили и сняли по ней фильм. Она называется «Убийство президента Кеннеди», а фильм — «Выстрелы в Далласе. Новый след». Фильм с 2012 года регулярно показывают по ВГТРК, якобы и за границей тоже, но это я точно уже утверждать не могу. После этого фильма ко мне обратилось МИА «Россия сегодня» с просьбой провести у них беседу на тему моей книги. У них регулярно такие мероприятия проходят. И вот собрались и про мою книгу побеседовали. Потом меня стали приглашать на другие мероприятия. А затем мне позвонил редактор телевизионной передачи «Право голоса» с Бабаяном и спросил, хочу ли я принять в ней участие. Я согласился. Это было 1 сентября 2017 года. 2017-го, а не 2018-го. Затем стали звонить другие редакторы.
Так что учиться никогда не вредно.
— Но вы уже год почти каждую неделю участвуете в политических шоу, вы же знаете, что существуют проплаченные эксперты на федеральных каналах, которые говорят то, что от них требуют?
— Не знаю. Я не проплаченный эксперт.
— Что у вас произошло с Грудининым? Вы же хотели его поддержать на выборах, но не сложилось. Почему?
— Как всё получилось. Я обратился к Денису Парфёнову, депутату Госдумы от КПРФ. Молодой такой, умный парень. Мы с ним просто участвовали в разных программах. Он, кстати, у вас тоже проплаченный?
— У нас нет, а вообще не знаю, вряд ли.
— Ну, а что вы тогда такие вопросы задаёте? Я ему сказал как раз перед выборами, что если нужна моя помощь Грудинину, бесплатно, я готов. Он передал моё предложение в предвыборный штаб и сказал, что оттуда ответ — «нет».
— А какого рода помощь?
— Да любая. Выступления, встречи с людьми — то, что называется работой доверенным лицом (кандидата, — прим. Накануне.RU).
— А почему был ответ «нет»?
— Не знаю, вопрос не ко мне. Обратитесь в штаб Грудинина. Спросите у Болдырева, который, насколько я знаю, возглавлял этот штаб.
— Вы активно создаёте некое «Движение за новый социализм». В одном из своих выступлений вы говорили, что политика любая, внутренняя и внешняя, — это борьба за власть. Вы сами собираетесь бороться за власть?
— Да, мы собираемся участвовать в выборах в Московскую городскую думу в сентябре этого года. Наша задача, проекта «Красная Москва» (духи ещё так назывались, если помните), — выкинуть «Единую Россию» из столицы. Мы будем поддерживать все левые силы на региональных выборах в сентябре. Задача, чтобы «Единая Россия» — партия пенсионной реформы, антинародного экономического курса — не прошла нигде и никуда.
К сожалению, среди левых сил много идиотов, которые говорят: «Нет-нет, не надо участвовать в выборах. Всё проплачено, все козлы». Но Хакасия же показывает, что те, кто так считают, это идиоты. Работать просто надо.
Потому что если люди пришли на участки, если люди работали в избирательных комиссиях наблюдателями, то и выборы можно выиграть.
— Но Хакасия ещё показывает, что после победы оппозиционного кандидата всё начинает как-то буксовать.
— Да, если в одном регионе мы победили, а во всех других нет — конечно. А побеждать надо везде. У нас левая оппозиция делится на две части, одну из них всё в целом устраивает, а второй всё по фигу, и она готова бороться здесь и сейчас хрен знает за что. «Не надо участвовать в буржуазных выборах!» А что надо тогда делать? Нет, говорят, это уж вы сами думайте.
Нужны законные митинги и выборы. Если бы против пенсионной реформы вышло 300 тысяч человек, её бы не было. Если бы мы не устроили бучу насчёт Курильских островов, возможно, их сейчас тоже не было. Видите — работает. Только надо не сидеть дома, не валяться на диване, рассуждая о разнице Сталина и Троцкого. А наши идиоты из левой оппозиции этим и занимаются. Они мне пишут: «А вы троцкист, Николай Николаевич, или зиновьевец?» Так дискутировать можно ещё 300 лет, а страна гибнет, её надо спасать!
Спасать активными и законными действиями. Все, кто говорят по-другому, — предатели, либо дебилы полные, которые своё незнание покрывают тем, что, мол, всё равно ничего не сделать. Знаете басню про лису и виноград? Лиса прыгала-прыгала, до винограда не допрыгала, и говорит: «Да всё равно он кислый». Ну, или это провокаторы, которые специально обращаются к людям, чтобы они не выходили на выборы, чтобы правящая партия одерживала победу за победой.
— Может показаться, что вы ставите практику впереди теории. По крайней мере, если претендуете на создание «нового социализма».
— Кто вам сказал, что я, доктор исторических наук, отвергаю теорию? У меня есть программа-минимум, она сильно, кстати, отличается от всяких левых маргинальных программ. Я их много прочитал, все эти тексты про «Долой паразитов!», «Улучшим положение в сельском хозяйстве!» Вот это не по мне. У меня, например, в программе бедные освобождаются от подоходного налога. Прогрессивная ставка с 10-20%, она просчитана. Сокращение НДС до 10%, сокращение налога на единственное жильё до 10%, введение налога на второе, третье и четвёртое жильё. Борьба с коррупцией — разрешение отзывать любого чиновника после половины срока пребывания у власти при помощи референдума. Вот этим надо заниматься, а не Троцким и Сталиным, хватит болтовни!
— Это значит, что для вас теория пока не так важна, или вы в принципе считаете всё это болтовней?
— Она есть. Просто понимаете, любая теория — это, как Ленин говорил, если уж вы в теорию влепились, идея становится материальной силой только тогда, когда овладевает массами. «А вот как вы считаете? Влияние Троцкого в Мексике ощущается?» — говорят теоретики. Тут надо страну спасать! Продолжается беспардонное разграбление природных ресурсов, а этих козлопасов только теоретизирование интересует, понимаете? Болтуны. Ничего же не хотят делать реально. Не хотят листовки разносить. Не хотят быть наблюдателями, не хотят вести агитацию. Сидят в своем мирке и рассуждают про Троцкого.
Я знаю 12 школ социализма и могу рассказывать про них ещё часа полтора просто без бумажки. Сейчас же не в этом задача, сейчас задача — улучшить жизнь народа. Причём сразу. Те, кто против этого по дурости или по пассивности, — союзники «Единой России».
— Уточню, вы собираетесь привести социал-демократическую партию в парламент и считаете, что это поможет улучшить жизнь народа?
— Начинается! Ну, считаете, что я кадет! Понимаете… социал-демократия… бред какой-то опять начинается. А, может, я социал-революционер. Вам от этого легче?
— Во Франции у «Жёлтых жилетов» пока ведь не очень получается реализовывать свои требования, хотя они выводили на улицы и 300 тысяч человек.
— Отменили же этот налог там.
— Изменили, дали послабления.
— Да, но в сторону уменьшения. Так и вы так сделайте! Снизьте акциз на бензин. Прекратите болтать. Французы не рассуждали, в чём разница между Жаном Жоресом или Максимилианом Робеспьером. К тому, чтобы рассуждать об этом, надо ещё как-то соображать в этом вопросе. А тут мне все: а давайте проведем семинар, а давайте порассуждаем о всемирном теневом правительстве. Это не ко мне.
— Вы были одним из лидеров недавнего митинга против сдачи Курил. Хотя известно, что в своё время работали дипломатом в МИДе Козырева при Ельцине. Разве тогда ничего не сдавали?
— О чём вы опять говорите? Если вы хотите о моей деятельности порассуждать, я готов. Я не сторонник Козырева, но скажите мне, какую территорию он сдал? У нас какой-то странный разговор. Вы говорите, что при Козыреве сдавали территории, я спрашиваю, какие, а вы такой: я не знаю.
— Ну при Козыреве сдавали влияние и геополитическое положение. Считается, что при Ельцине чуть не сдали Курилы.
— А сейчас это положение резко укрепляют, да?
— Югославию, например, сдали, а Сирию не сдали.
— Сирию не сдали, согласен. Югославию сдали знаете, в каком году?
— Видимо, в том, когда всё началось, в 1998-м.
— В 1999-м. Тогда у нас премьер-министром был кто?
— Примаков.
— Евгений Максимович. А министром иностранных дел был Иванов Игорь Сергеевич, которого Примаков фактически на эту должность продавил. Ну? Что будем делать? Так и кто теперь сдал Югославию?
— Ельцин.
— Ага, а Примаков просто стоял в коридоре и курил? Во времена Примакова был период, когда Югославия даже формально не была под санкциями. Они просили нас продать им системы ПВО. Продать! За деньги! Примаков не стал этого делать. Хорошо. Да, был Ельцин. А чего же Примаков ему служил? Ну, вот я прихожу с чем-то, а мне говорят: «Нельзя». Уйди в отставку, возглавь борьбу. Вот тот же самый Глазьев — советник президента, а сам его постоянно критикует. Вы можете объяснить мне эту шизофрению? Я получаю у человека деньги и я за это его ругаю. Так, что ли? Или у вас какая-то другая версия событий?
— Так это я же у вас спрашиваю.
— Но и я ведь вас могу спросить?
— Всё-таки вы работали в этих структурах, а я нет.
— Например, в 1996 году, когда был первый этап расширения НАТО, как раз когда «сдавали всё», мы подписали с ними [НАТО] акт, по которому, в случае расширения, в новых странах НАТО не могут быть размещены системы оружия массового поражения. Ни ядерное, ни химическое, ни бактериологическое. Это хороший шаг?
— Проблема в том, что самого расширения не должно было быть.
— Совершенно правильно, да. Но понимаете, если бы мы, скажем, выступили против? Они же как объясняют, вот Польша хочет вступить в НАТО, а вам какое собачье дело? Мы сделали всё возможное, чтобы если что-то и произошло, то чем-то его обставить. При Путине в 2004 году страны Прибалтики вступили в НАТО. По каким условиям? Да ни по каким. Я, кстати, должен сказать, что в 1996 году мы договорились, что республики бывшего СССР в НАТО вступать не будут, и они это до Путина соблюдали.
— Устно же договорились.
— Да. Но вы же взрослый человек, вот представьте, что Россия говорит американцам: «Заставьте Польшу не вступать в НАТО». Они вам что на это ответят, как вы думаете? Как вы это зафиксируете?
— «Мы, НАТО, обязуемся не расширяться».
— Хорошо. Теперь представьте, что Евразийский экономический союз таким образом потребует от нас не принимать Украину. Мы такое ведь никогда не подпишем. Так и они.
Вы поймите, что вся разница между Ельциным и Путиным — цена на нефть. А процесс демонтажа при Путине развивался даже более высокими темпами, чем при Ельцине. Это не значит, что Ельцин хороший. Я к тому, что при Путине ничего не поменялось. А мы всё про Троцкого рассуждаем.
— А какая у вас схема смены курса власти-то?
— Ещё раз. Законная. Массовые митинги и участие в выборах. Но не просто участие, а отстаивание их результатов. В случае массовых фальсификаций — выход на улицу и отстаивание их результатов. А у вас какой вариант? Про Троцкого рассуждать до 3000 года?
— КПРФ же делает всё то же самое уже больше 10 лет.
— Да, но, на мой взгляд, она делает это недостаточно активно.
— А что нового предложит «Движение за новый социализм»?
— Должна быть реальная программа и новые свежие действия. Вот, предположим, наше движение будет поддерживать переименование Волгограда в Сталинград и требовать проведения референдума. Мы без болтовни уже бумагу направили в Волгоградскую думу с этим требованием. Откажут, будем подписи собирать. Устраивает такая программа?
— Ну, хорошо.
— Хорошо, да. А все говорят: «Да ничего у вас нет! Всё это фигня».
— Мосгордума? Вы хотите там сильную фракцию сформировать или сами туда попасть, какие у вас планы?
— Я иду в Мосгордуму, точнее не иду, а намереваюсь пока, меня же ещё никто не зарегистрировал. Только в одном округе, где против меня будет выступать глава «Единой России» по городу Москва. Я хочу, чтобы эти выборы приобрели федеральное значение. Других выборов в Москве у нас, к сожалению, нет [в этом году].
— Опыт Грудинина вас не осаживает?
— Я с бизнесом никогда связан не был. Мне нечего бояться за свои предприятия. У меня их не было никогда.
— Как вы считаете, в его кампании были ошибки?
— Понимаете, если он не выиграл, то, наверное, были.
— Думаете, он мог выиграть?
— Вам самому эти вопросы не надоели? Если он не мог выиграть, зачем тогда участвовал? Разогреться?
— Попросили.
— Попросили? Это не мой вариант. Да, возможно, и я не выиграю, но я буду драться до последнего.
— Сколько у вас сейчас в движении человек?
— Не скажу.
— Это тайна?
— Да, будет известно в сентябре. Пока ничего не буду говорить про движение.
***
После окончания интервью, уже на выходе из корпуса университета, зашла речь о том, что масштабная уличная активность всегда как минимум связана с задержаниями, административными штрафами. «Те, кто выводят людей под задержания — это козлы и провокаторы», — бросил Платошкин уже в дверях. «Некоторые из них хотели бы с вами сотрудничать, кстати», — замечаю на это. «Я с такими работать не хочу», — ответил он.
