Латышский язык — прекрасный, мелодичный, будто специально сочиненный для песни. Респект. Но может ли язык считаться самодостаточным, если на нем не может быть обеспечена коммуникация во всех возможных сферах человеческой деятельности?
Недавно в латвийских СМИ появилась тревожная информация о прободении очередной язвы в нашей системе здравоохранения. В Латвии — всего два уникальных и дорогостоящих аппарата для проведения операции последней надежды — инвазивной радиологии, единственного шанса для людей с самой тяжелой формой инсульта.
Врачи не той системы
Так вот, оказалось, что один аппарат простаивает в больнице Гайльэзерс. Причина банальна — не хватает кадров, в данном случае двух врачей радиологов нужной квалификации. Вернее, они как бы и есть. — Имеются два нужных специалиста, которые уже подали заявки — один из Литвы, другой из Ирана. Но ни один из них нам не годится. Нет, они вполне управляются со сложной аппаратурой и имеют опыт. Но не обучены латышскому языку.
И тут, конечно, со всей силой встает вопрос экзистенциального величия латышской нации. Быть или не быть. Как быть, зачем и ради чего? Наше излюбленное «гордые, но бедные», превращается в «гордые, но мертвые». Конечно, подавляющее большинство латышей — не фанатики. Им все равно, какая категория языка у доктора, особенно если у него остались секунды, чтобы спасти твою жизнь. Или нет?
По этому поводу вспоминается один фильм про войну, где немецкому генералу перелили кровь русского военнопленного. Так он, бедняжка, сильно переживал. Пока его не пристрелили, чтоб не мучился.
Язык или жизнь?
Нет, был, конечно, такой легендарный американский доктор латышского происхождения Айварс Слуцис, который не стесняясь заявлял, что не смог бы одинаково хорошо лечить латыша и русского. Найдутся, конечно, пациенты, которым комфортнее лечиться у доктора-латыша. Но не в том случае, когда речь об опасности летального исхода, если тот врач, который лучше, плохо владеет государственным, а тот, что похуже (молодой человек — недавний выпускник вуза или резидент), прекрасно говорит по-латышски и поет в хоре.
Тем временем в больнице надеются, что для ряда специальностей, например для инвазивных радиологов, можно сделать исключение, разрешив работать в Латвии врачам, имеющим отличный английский, бог с ним с русским.
Язык, созданный для песни
Это если речь зашла о медицине. Но существует масса других сфер, где отраслевые организации бьют тревогу и требуют запускать в Латвию работать специалистов без знания государственного. Это зарубежные профессора-лекторы, без которых уровень нашего образования — увы и ах. Руководители высшего звена. Строители и продавцы. Представители инженерных специальностей.
Иногда с ужасом приходится думать о том, что в Латвии стареют не только врачи и учителя, но и инженеры. И самое печальное — то, что ими было сконструировано и построено еще в то самое советское время, тоже стареет. Сейчас часто говорят, что этим мостам-дорогам, жилым домам пришел срок. А кто будет их конструировать и строить заново, если приоритетом Латвии за последнее десятилетие было избавиться от наследия СССР не только в социальной сфере, но и в промышленной? При этом сломав старую систему подготовки кадров. Если на смену скучному инженеру и научному сотруднику весело выступили разнообразных ранга и расцветки профессиональные латыши — прежде всего работники культуры и чиновники?
Латышский язык — прекрасный, мелодичный, будто специально сочиненный для песни. Респект. Но может ли язык считаться самодостаточным, если на нем не может быть обеспечена коммуникация во всех возможных сферах человеческой деятельности?
Получается парадоксальная ситуация. После развала СССР в Латвии сетовали, что у латышей отсутствует технический латышский язык — вся документация и научно-техническая литература были на русском. Что изменилось? Сегодня технические отрасли и наука снабжены латвийской терминологией и документацией. Но пользуется ими все меньше людей. Представители титульной нации выбирают более творческие и возвышенные профессии. Хотя что может быть возвышеннее, чем спасать людей?
В заключение о приятном
А пока в больнице Гайльезерс — радостное событие. Здесь открыли новую капеллу. Что весьма символично. Во-первых, молитва ввиду отсутствия необходимого персонала в нашем случае может стать единственным выходом. Во-вторых, с Богом можно общаться на любом языке, неважно, государственный он или не очень.
В освящении капеллы приняли участие католический, православный, лютеранский и баптистский епископы.
Оксана Пых
Источник
